рев и гулкие удары таранов; ярко сверкнула молния, и при свете ее оба враз
поняли, что ворота вот-вот поддадутся.
– Скорей! – крикнул Арагорн. – Настал час обнажить мечи!
Вихрем промчались они по стене и вверх по лестнице во внешний
двор Горнбурга, прихватив с собой десяток самых отчаянных рубак. В
стене была потайная дверца, выходившая на запад, узкая тропа над
обрывом вела от нее к воротам. Эомер и Арагорн бежали первыми, ратники
едва поспевали за ними. Два меча заблистали вместе.
– Гутвинэ! – воскликнул Эомер. – Гутвинэ и Мустангрим!
– Андрил! – воскликнул Арагорн. – Андрил и Дунадан!
Нападения сбоку не ожидали, и страшны были разящие насмерть
удары Андрила, пылавшего белым пламенем. Стену и башню облетел
радостный клич:
– Андрил! Андрил за нас! Сломанный Клинок откован заново!
Захваченные врасплох горцы обронили бревна-тараны, изготовившись
к бою, но стена их щитов раскололась, точно гнилой орех. Отброшенные и
разрубленные, падали они замертво наземь или вниз со скалы, в поток.
Орки-лучники выстрелили не целясь и бросились бежать.
* * *
Эомер и Арагорн задержались у ворот. Гром рокотал в отдаленье, и
где-то над южными горами вспыхивали бледные молнии. Резкий ветер
снова задувал с севера. Рваные тучи разошлись, и выглянули звезды,
мутно-желтая луна озарила холмы за излогом.
– Вовремя же мы подоспели, – заметил Арагорн, разглядывая ворота.
Их мощные петли и железные поперечины прогнулись и покривились,
толстенные доски треснули.
– Но здесь, снаружи, мы их не защитим, – сказал Эомер. – Смотри! –
Он указал на плотину. Орки и дунландцы снова собирались за рекой.
Засвистели стрелы, на излете звякая о камень. – Пойдем! Надо завалить
ворота камнями и подпереть бревнами. Поспешим!
Они побежали назад. В это время около дюжины орков,
схоронившихся среди убитых, вскочили и кинулись им вслед. Двое из них
бесшумно и быстро, в несколько прыжков нагнали отставшего Эомера,
подвернулись ему под ноги, оказались сверху и выхватили ятаганы, как
вдруг из мрака выпрыгнула никем дотоле не замеченная маленькая черная
фигурка. Хрипло прозвучал клич: «Барук Казад! Барук ай-мену!», и
дважды сверкнул топор. Наземь рухнули два обезглавленных трупа.
Остальные орки опрометью кинулись врассыпную.
Арагорн, почуяв недоброе, вернулся, но Эомер уже стоял на ногах.
Дверцу тщательно заперли, ворота загромоздили бревнами и камнями;
наконец Эомер, улучив минуту, обратился к своему спасителю.
– Спасибо тебе, Гимли, сын Глоина! – сказал он. – Я и не знал, что ты
отправился с нами на вылазку. Но частенько незваный гость – самый
дорогой. А что это тебе вздумалось?
– Да хотел прогуляться, сон стряхнуть, – отвечал Гимли. – А потом
гляжу – уж больно здоровы эти горцы: ну, я присел на камушек и
полюбовался, как вы орудуете мечами.
– Теперь я у тебя в неоплатном долгу, – сказал Эомер.
– Ночь длинная, успеешь расплатиться, – засмеялся гном. – Да это