– Авось наверху посуше, – сказал Гимли. – Пойдем-ка, Гамлинг,
посмотрим, что делается на стене.
Леголас стоял возле Арагорна с Эомером и точил свой длинный
кинжал. Нападающие покамест отхлынули, – наверно, их смутила неудача с
водостоком.
– Двадцать один! – объявил Гимли.
– Отлично! – сказал Леголас. – Но на моем счету уже две дюжины. Тут
пришлось поработать кинжалом.
Эомер и Арагорн устало опирались на мечи. Слева, от крепостного
подножия, слышались крики, грохот и лязг – там вновь разгоралась битва.
Но Горнбург стоял незыблемо, как утес в бушующем море. Ворота его
сокрушили, однако завал из камней и бревен не одолел еще ни один враг.
Арагорн взглянул на тусклые звезды, на заходящую луну, золотившую
холмистую окраину излога, и сказал:
– Ночь эта длится, словно многолетнее заточение. Что так медлит
день?
– Да недолго уж до рассвета, – молвил Гамлинг, взобравшийся на
стену вслед за Гимли. – Но много ли в нем толку? От осады он нас не
избавит.
– От века рассвет приносит людям надежду, – отвечал Арагорн.
–
Этой
изенгардской
нечисти,
полуоркам
и
полулюдям,
выпестованным злым чародейством Сарумана, – им ведь солнце нипочем, –
сказал Гамлинг. – Горцы тоже рассвета не испугаются. Слышите, как они
воют и вопят?
– Слышать-то слышу, – отозвался Эомер, – только их вой и вопли
какие-то нечеловеческие, а скорее птичьи, не то зверьи.
– А вот ты бы вслушался, может, и слова бы различил, – возразил
Гамлинг. – Дунландский это язык, я его помню смолоду. Когда-то он звучал
повсюду на западе Ристании. Вот, слышите? Как они нас ненавидят и как
ликуют теперь, в свой долгожданный и в наш роковой час! «Конунг, где
ваш конунг? – вопят они. – Конунга вашего давайте сюда! Смерть
Форгойлам – да сгинут желтоволосые ублюдки! Северянам-грабителям –
смерть всем до единого!» Вот так они нас честят. За полтысячи лет не
забылась их обида на то, что Отрок Эорл стал союзником Гондора и
властителем здешнего края. Эту застарелую рознь Саруман разжег заново,
и теперь им удержу нет. Ни закат им не помеха, ни рассвет: подавай на
расправу Теодена, и весь сказ!
– И все равно рассвет – вестник надежды, – сказал Арагорн. – А
правда ли, будто Горнбург не предался врагам ни единожды, и не бывать
этому, доколе есть у него защитники?
– Да, так поется в песнях, – устало отвечал Эомер.
– Будем же достойными его защитниками! – сказал Арагорн.
Их речи прервал трубный вой. Раздался грохот, полыхнуло пламя,