сюда понесло и добром ли все это кончится?
Через несколько миль дорога превратилась в мощеную улицу, и ни
травинки не росло между каменными плитами. По обе стороны улицы
текла вода в глубоких канавах. Громадный столб появился из мглы; на
черном постаменте был установлен большой камень, высеченный и
размалеванный наподобие длинной Белой Длани. Перст ее указывал на
север. Недалеко, они знали, оставалось до ворот Изенгарда, и чем ближе к
ним, тем тяжелее было на сердце – а впереди стеной стояла густая мгла.
Многие тысячелетия в Колдовской логовине высилась у горных
подножий древняя крепость, которую люди называли Изенгардом. Ее
извергла каменная глубь, потом потрудились нуменорские умельцы, и
давным-давно обитал здесь Саруман, строитель не из последних.
Посмотрим же, каков был Изенгард во дни Сарумана, многими
почитавшегося за верховного и наимудрейшего мага. Громадное каменное
кольцо вросло в скалистые откосы, и лишь один был вход внутрь: большая
арка с юга и под нею – туннель, прорубленный в скале, с обеих сторон
закупоренный массивными чугунными воротами. Толстые стальные брусья
глубоко впились в камень, а ворота были так подвешены на огромных
петлях, что растворялись легко и бесшумно, от легкого нажима. За этим
гулким туннелем приезжий оказывался как бы на дне чаши, от края до края
которой была добрая миля. Некогда там росли меж аллей фруктовые рощи
и журчали ручьи, стекавшие с гор в озерцо. Но к концу владычества
Сарумана зелени не осталось и в помине. Аллеи замостили черным
плитняком, вдоль них вместо деревьев тянулись ровными рядами
мраморные, медные, железные столбы; их сковывали тяжкие цепи.
Громады скал, ограждавшие крепость, были источены изнутри ходами
и переходами между тайниками, кладовыми и камерами, кругом
обставлены всевозможными постройками; зияли бесчисленные окна,
бойницы и черные двери. Там ютились тысячи мастеровых, слуг, рабов и
воинов, там хранилось оружие, там, в подвалах, выкармливали волков. Все
днище каменной чаши тоже было иссверлено; низкие купола укрывали
скважины и шахты, и при луне Изенгард выглядел беспокойным
кладбищем. Непрестанно содрогалась земля; винтовые лестницы уходили
вглубь, к сокровищницам, складам, оружейням, кузницам и горнилам.
Вращались железные маховики, неумолчно стучали молоты. Скважины
изрыгали дымные струи и клубы в красных, синих, ядовито-зеленых
отсветах.
Дороги меж цепей вели к центру, к башне причудливой формы. Ее
воздвигли древние строители, те самые, что вытесали скалистую ограду
Изенгарда; казалось, однако же, что людям такое не под силу, что это –
отросток костей земных, увечье разверзнутых гор. Гигантскую глянцевито-
черную башню образовали четыре сросшихся граненых столпа. Лишь
наверху, на высоте пятисот футов над равниной, они вновь расходились
кинжальными остриями; посредине этой каменной короны была круглая
площадка, и на ее зеркальном полу проступали таинственные письмена.
Ортханк называлась мрачная цитадель Сарумана, и волею судеб (а
может, и случайно) имя это по-эльфийски значило Клык-гора, а по-
древнеристанийски – Лукавый Ум.
Могучей и дивной крепостью был Изенгард, и многие тысячи лет