вскрыли, а там – что бы вы думали? – первейшее трубочное зелье, и ничуть
не подмокшее.
Гимли растер табак в ладонях и понюхал.
– Пахнет не худо и на ощупь хорош, – сказал он.
– Да что там не худо, он лучше хорошего! – укорил его Мерри. – Друг
мой Гимли, он же из Длиннохвостья! На бочонках-то было, шутка сказать,
клеймо Громобоя! А вот как он сюда попал, ума не приложу. Не иначе, Саруман сам для себя расстарался. Оказывается, наши товары вывозят за
тридевять земель. Но ведь как кстати пришелся, а?
– Пришелся бы кстати, – пробурчал Гимли, – будь у меня трубка. А я
свою потерял не то в Мории, не то еще раньше. Или, может, вы и трубку
тоже выловили?
– Увы, – сказал Мерри, – не выловили. И в кладовках не нашлось
ничего похожего. Видно, Саруман не хотел табачком делиться с лейб-
гвардией. Можно бы, конечно, сбегать в Ортханк, спросить, не одолжит ли
он трубку, да, по-моему, не стоит. Дружить так дружить – обойдемся одной
трубкой на двоих.
– В следующий раз! – сказал Пин. Он сунул руку за пазуху и извлек
оттуда мешочек на шнурке. – Есть которые на себе Кольца таскают, а у
меня другие сокровища. Вот, например: моя старая черешневая трубка. А
вот, смотрите-ка, еще одна – необкуренная! Зачем я ее сберегал, сам не
знаю. Никак уж не рассчитывал, что мне табачку подбросят, когда мой
кончится. А вот поди ж ты – пригодилась. – Он протянул Гимли трубку с
широким плоским чубуком. – Ну как, может, мы с тобой квиты?
– Скажешь тоже – квиты! – воскликнул Гимли. – О благороднейший из
хоббитов, я твой должник навеки!
– Вы как хотите, а я пошел на воздух; там и ветер свежий, и небо над
головой, – сказал Леголас.
– Мы тоже пойдем, – поддержал его Арагорн.
Они уселись на каменной россыпи у ворот. Слоистые туманы
подымались и уплывали с ветром, открывая долину.
– Ну что ж, давайте и правда немного передохнем! – сказал Арагорн. –
Устроимся на развалинах и поболтаем, как выражается строгий Гэндальф, –
пока его нету. Устал я, однако, на удивление, давно такого не припомню. –
Он запахнул плащ, так что панциря стало не видно, откинулся, вытянул
свои длинные ноги и выпустил изо рта струю голубого дыма.
– Глазам не верю, – развел руками Пин. – Явился не запылился
Бродяжник-Следопыт!
– А он никуда и не девался, – сказал Арагорн. – Я и Бродяжник, и
Дунадан, гондорский воин и северный Следопыт.
* * *
До поры до времени курили в молчании; их озаряли косые солнечные
лучи из-за перистых облаков на западе. Леголас лежал неподвижно, широко
раскрыв глаза, глядя на солнце и светлое небо, что-то медленно напевая
себе под нос. Вдруг он сел, окинул взглядом друзей и сказал:
– Ладно, полежали! Время тянется хоть и медленно, но верно, туманы
рассеялись, небо ясное; одни вы, диковинный люд, кутаетесь в дымы.
Рассказ-то обещанный где?
– Ну, мой рассказ начинается с того, что я очнулся в темноте среди
орков, связанный по рукам и ногам, – сказал Пин. – Погодите-ка, сегодня