того и гляди, оступишься и провалишься в какую-нибудь бездонную шахту.
Они пробирались по расколотым, осклизлым плитам бывшей главной
дороги от ворот к башне. Всадники заметили их и подождали, укрывшись
под сенью огромной подбашенной скалы. Гэндальф выехал им навстречу.
– Мы с Древнем основательно побеседовали и о том о сем
договорились, – сказал он, – а все прочие наконец-то хоть немного
отдохнули. Пора и в путь. Вы тоже, надеюсь, удосужились отдохнуть и
подкрепиться?
– Еще бы! – отозвался Мерри. – Подымить и то удосужились – для
начала и напоследок. Мы теперь даже на Сарумана не очень сердимся.
– Вот как? – сказал Гэндальф. – А я все-таки сержусь, тем более что с
ним-то как раз и придется сейчас иметь дело. Разговор предстоит опасный,
а может, и бесполезный, но неизбежный. Кто хочет, пошли со мной – но
глядите в оба! Учтите, тут не до шуток!
– Я-то пойду, – сказал Гимли. – Охота мне толком на него поглядеть и
сравнить с тобой: будто уж вы так похожи?
– Не многого ли захотел, любезнейший гном? – сказал Гэндальф. –
Если Саруману понадобится, ты его от меня ни за что не отличишь. И ты
думаешь, у тебя хватит ума не поддаться на его уловки? Ну что ж,
посмотрим. Как бы он только не заартачился: чересчур уж много
собеседников. Онтам я, правда, велел на глаза не показываться, так что, пожалуй, он и рискнет.
– А чего опасного? – спросил Пин. – Стрелять он, что ли, в нас будет,
огнем из окон поливать – или околдует издали?
– Да, наверно, попробует околдовать, в расчете на ваше легкомыслие, –
сказал Гэндальф. – Впрочем, кто знает, что ему взбредет на ум и что он
пустит в ход. Он сейчас опасней загнанного зверя. Помните: Саруман –
коварный и могучий чародей. Берегитесь его голоса!
Черная скала – граненое подножие Ортханка – влажно поблескивала;
ее чудовищные острые ребра, казалось, только что вытесаны. Несколько
щербин да осыпь мелких осколков напоминали о бессильной ярости онтов.
С восточной стороны между угловыми столпами была массивная
дверь, а над нею – закрытое ставнями окно, выходившее на балкон с
чугунными перилами. К дверному порогу вели двадцать семь широких и
гладких круговых ступеней, искусно вырубленных в черном камне
мастерами незапамятных лет. Это был единственный вход в многоглазую
башню, исподлобья глядевшую на пришельцев рядами высоких и узких
стрельчатых окон.
Гэндальф и конунг спешились у нижней ступени.
– Я поднимусь к дверям, – сказал Гэндальф. – Я бывал в Ортханке, а
козни Сарумана не застанут меня врасплох.
– Я тоже поднимусь, – сказал конунг. – Мне, старику, никакие козни
уже не страшны. Я хочу лицом к лицу встретиться с врагом, который
причинил мне столько зла. Мне поможет взойти Эомер.
– Да будет так, – скрепил Гэндальф. – А со мною пойдет Арагорн.
Остальные пусть подождут здесь. Хватит с них и того, что они увидят и
услышат отсюда.
– Нет! – воспротивился Гимли. – Мы с Леголасом желаем смотреть и
слушать вблизи. У наших народов свои счеты с Саруманом. Мы последуем
за вами.