– Нет, так не пойдет, – строго сказал Гэндальф. – Что ты увидел, о чем
он допрашивал, что ты ему сказал?
Пин закрыл глаза и мелко задрожал, но не произнес ни слова. Все
молча смотрели на него, кроме Мерри – тот отвернулся. Лицо Гэндальфа
было по-прежнему сурово.
– Отвечай! – велел он.
Пин начал снова – глухим, непослушным голосом, но речь его с
каждым словом становилась все отчетливее.
– Я увидел темное небо и высокую зубчатую башню, – сказал он. – И
крохотные звезды. Казалось, видится то, что было давным-давно и далеко-
далеко, но видится ясно и четко. Звезды меркли, мерцали: их точно гасили
какие-то крылатые чудища – казалось, огромные летучие мыши вьются над
башней. Я их насчитал девять. Одна полетела прямо на меня, разрастаясь и
разрастаясь. У нее было жуткое – нет, нет! Нельзя об этом говорить.
Я хотел отдернуться – вдруг она оттуда вылетит, но она заслонила весь
шар и исчезла, а появился он. Слов он не говорил, только глядел, и мне
было все внятно.
«Ты возвратился? Почему так долго отмалчивался?»
Я не ответил. Он спросил: «Кто ты?», а я все молчал, терпел дикую
боль и, когда стало совсем уж невмоготу, сказал: «Хоббит».
А он будто вдруг увидел меня – и его хохот мучил, как медленная
пытка. Я противился из последних сил; он сказал: «Погоди немного. Скоро
снова свидимся. Пока скажи Саруману, что эта игрушка не для него. Я
тотчас же за нею пришлю. Понял? Так и передай».
И снова злорадно захохотал, как клещами жилы вытягивал, страшнее
всякой смерти… нет, нет! Об этом нельзя говорить. Больше я ничего не
помню.
– Посмотри мне в глаза! – сказал Гэндальф.
Пин встретил его взгляд не сморгнув; длилось нестерпимое молчание.
Потом лицо мага потеплело, и по нему скользнула тень улыбки. Он
погладил Пина по голове.
– Ладно! – сказал он. – Будет! Ты уцелел. Глаза твои, вижу, не лгут. Ну,
он недолго с тобой говорил. Олухом ты был и остался, но ты честный олух,
Перегрин Крол. Будь на твоем месте кто поумнее, он бы, может, вел себя
хуже. Но запомни вот что! Тебя и твоих друзей уберег, что называется, счастливый случай, но другой раз не убережет. Допроси он тебя толком, ты
бы не вынес пытки и рассказал ему все, что знаешь, к нашей общей
погибели. Но он поторопился. Одних сведений ему показалось мало, он
решил немедля заполучить тебя и не спеша замучить в темнице Черной
Башни. Нет уж, ты не дергайся! Суешь нос в дела мудрецов, так и хвост не
поджимай! Ладно уж, я тебя прощаю. Все не так худо обернулось, как
могло бы.
Он бережно отнес Пина на папоротниковое ложе. Мерри сел возле
друга.
– Лежи смирно и попробуй уснуть, Пин! – сказал Гэндальф. – А
впредь больше доверяй мне! Зазудит опять – скажи, есть от этого средства.
И, уж во всяком случае, не вздумай опять подкладывать мне камни под
локоть! Побудьте вдвоем, это вам полезно.
Маг вернулся к остальным; они в угрюмом раздумье стояли над
ортханкским камнем.