Еще не совсем стемнело, когда они тронулись в путь. Пройдя
несколько шагов, Сэм обернулся и поглядел на обрыв. Издали ущелье
казалось черной зазубриной утеса.
– Хорошо, что веревка не осталась там висеть, – сказал он. – Авось
оглоед потычется: куда это мы девались? Пусть-ка попрыгает с уступа на
уступ на своих поганых перепончатых лапах!
Они отошли от подножия скалы и пробирались крутым откосом среди
валунов, по щебняку, мокрому и скользкому после недавнего ливня. И чуть
не свалились в расселину, которая внезапно разверзлась у них под ногами.
Расселина была неширока, но прыгать впотьмах не стоило: к тому же где-то
в глубине ее бойко журчал ручей. Она изгибалась влево, к северу, и уходила
в горы, безнадежно преграждая им дорогу, – не идти же ночью в обход!
– Пойдемте-ка лучше подле скал на юг, – предложил Сэм. – Повезет –
так сыщется какой-нибудь сухой уголок, а то и пещерка.
– Может, и сыщется, – сказал Фродо. – Я порядком устал и еле
плетусь, а тут еще сплошные каменья. Волей-неволей придется отдохнуть:
эх, была бы перед нами хоть тропка – я бы шел и шел до упаду.
* * *
Идти по осыпи у подножий оказалось ничуть не легче. И Сэму не
удалось сыскать ни уголок, ни пещерку: тянулся отлогий каменистый скос,
а над ним все выше громоздились угрюмые отвесные кручи. Наконец,
почти падая с ног, они притулились у огромного валуна неподалеку от
обрыва. Сели рядышком, как можно теснее, чтобы как-нибудь угреться
среди холодных камней, и сон начал их одолевать – бороться с ним не было
сил. Высоко сиял ясный месяц: в его беловатом свете поблескивали голые
глыбы. Утесистый обрыв заливал серый полумрак, изборожденный
черными тенями.
– Ну ладно! – сказал Фродо, поднимаясь и зябко запахивая плащ. –
Поспи-ка ты, Сэм, немного, укройся моим одеялом. А я постою – вернее, поброжу – на часах. – Вдруг он замер и, нагнувшись, крепко взял Сэма за
плечо. – Что это такое? – прошептал он. – Взгляни на утес!
Сэм взглянул и присвистнул.
– Здрасьте! – сказал он. – Не успели соскучиться, чтоб его! Это же
Горлум! А я-то думал, мы провели его за нос, спустившись с нашего
пригорочка! Нет, вы только посмотрите! Сущий паук!
По бледно озаренному – с виду гладкому и скользкому – отвесу ползло,
раскинув тонкие конечности, маленькое черное существо. Наверно, все
двадцать его чутких, липучих пальцев цеплялись за любые щели и
выступы, но казалось, оно по-насекомьи перебирает клейкими ножками.
Спускалось оно головой вниз, точно вынюхивало путь. Время от времени
голова вертелась на длинной тонкой шее, и мерцали два бледных огонька –
два глаза, смаргивавших в лунном свете и тут же закрывавшихся.
– Вы думаете, он нас видит? – спросил Сэм.
– Не знаю, – тихо отвечал Фродо, – но думаю, что нет. Эльфийские
плащи неплохо скрывают даже от взгляда друзей: я, например, не вижу
тебя в тени за несколько шагов. А он, помнится, враждует и с солнцем, и с
луной.
– А чего ж он тогда прямо сюда ползет? – спросил опять Сэм.
– Тише ты, Сэм! – сказал Фродо. – Может быть, он нас унюхал. И
слышит он, кажется, не хуже эльфов. По-моему, он что-то услышал: