– Не надо нас обижать! Не позволяй им нас обижать, прелесть! Они
ведь нас не обидят, миленькие добренькие хоббитцы? Мы ничего, мы сами
по себе, а они шасть на нас, как гадкая кошка на бедненькую мышку, правда, прелесть? Мы такие сиротки, горлум. Если с нами по-хорошему, мы
будем очень, очень послушненькие, да, прелесть? Да-ссс.
– Ну и что с ним теперь делать? – спросил Сэм. – По-моему, давайте
свяжем по рукам и ногам, чтоб неповадно ему было за нами таскаться.
– Это смерть для нас, ссмерть, – захныкал Горлум. – Жестокие
хоббитцы! Они нас свяжут и оставят умирать с голоду на холодных,
жестких камнях, горлум, горлум!
В горле у него клокотали рыдания.
– Нет, – сказал Фродо. – Убивать, так сразу. Но убивать его сейчас
стыдно и недостойно. Бедняга! Да он и вреда-то нам никакого не причинил.
– Это точно, – буркнул Сэм, потирая плечо. – Не успел, только
собирался. Погодите, причинит. Во сне нас задушит, вот что у него на уме.
– Похоже на то, – сказал Фродо. – Но за умысел не казнят.
Он задумался, что-то припоминая. Горлум лежал смирно и даже
хныкать перестал. Сэм, насупившись, не спусках с него глаз.
А Фродо послышались далекие, но отчетливые голоса из прошлого:
Какая все-таки жалость, что Бильбо не заколол этого мерзавца,
когда был такой удобный случай!
Жалость, говоришь? Да ведь именно жалость удержала его руку.
Жалость и милосердие: без крайней нужды убивать нельзя.
Горлума жалеть глупо. Он заслужил смерть.
Заслужить-то заслужил, спору нет. И он, и многие другие, имя им –
легион. А посчитай-ка таких, кому надо бы жить, но они мертвы. Их ты
можешь воскресить – чтобы уж всем было по заслугам? А нет – так не
торопись никого осуждать на смерть. Ибо даже мудрейшим не дано
провидеть все.
– Да, ты прав, – сказал он вслух и опустил меч. – Я боюсь оставлять
его в живых и все же убивать не стану. Ты и тут прав: нельзя увидеть его и
не пожалеть.
Сэм воззрился на хозяина, который разговаривал то ли сам с собой, то
ли невесть с кем. Горлум приподнял голову.
– Да, мы бедняжки, бедняжки мы, прелесть, – проскулил он. – Плохо
нам жить, плохо! Хоббитцы не убьют нас, добренькие хоббитцы.
– Нет, не убьем, – сказал Фродо. – Но и не отпустим. В тебе уйма
злобы и коварства, Горлум. Придется тебе идти с нами: за тобой нужен глаз
да глаз. И будем ждать от тебя помощи, коли уж мы тебя пощадили.
– Да, да, да-ссс, мы согласны, – заторопился Горлум и сел. –
Добренькие хоббитцы! Мы пойдем с ними и будем искать для них в
темноте совсем незаметные тропочки, искать и находить, да, прелесть? А
куда идут хоббитцы по жесткой и холодной каменной стране, нам
интересненько, нам очень интересненько!
Он поднял на хоббитов глаза – хитрые, жадные, бледно мерцавшие из-
под белесых ресниц.
Сэм гневно посмотрел на него и, сдерживаясь, сжал зубы: он чуял, что
мешаться не надо, у хозяина свой замысел. И все же ответ Фродо его
совершенно поразил.
Фродо взглянул Горлуму прямо в лицо, тот сморгнул и потупился.