не знаешь, так догадываешься. Идем мы, разумеется, в Мордор, и путь туда
тебе знаком.
– Ахх! Ш-ш-ш-ш! – прошипел Горлум, затыкая уши ладонями, точно
слова, сказанные впрямую, язвили его слух. – Догадываемся, да, мы
догадываемся и просим их туда не ходить, правда, прелесть? Зачем туда
добреньким хоббитцам? Там пепел, зола и пыль, в горле першит, а водицы
нет, там всюду нарыты ямы и везде шляются орки, тысячи тысяч орков. В
такие места не надо ходить добреньким, умненьким хоббитцам – нет-ссс, не надо.
– Так ты побывал там? – настаивал Фродо. – И тебя снова туда тянет,
против воли?
– Снова, да, сснова. Нет! – визгнул Горлум. – Это случилось нечаянно,
правда, прелесть? Да, совсем нечаянно. Снова мы не хотим, нет, нет! – И
вдруг его голос и речь неузнаваемо изменились; он захлебывался
рыданьями и обращался вовсе не к хоббитам. – Оставь, отпуссти меня, горлум! Мне больно. Бедные мои лапки, горлум! Я, мы, нет, я не хочу к тебе
возвращаться. Не могу я его найти. Я устал. Я, мы не можем найти его, горлум, горлум, его нигде нет. А они подстерегают, не спят: гномы, люди, эльфы, ужасные эльфы с горящими глазами. Не могу я его найти. Аххх! –
Он вскочил на ноги и погрозил костистым кулаком, узлом бескровной
плоти, в сторону востока. – Не станем его искать! – крикнул он. – Для тебя
– не станем. – Он съежился и припал к земле. – Горлум, горлум! – скулил
он, не поднимая лица. – Не смотри на нас. Уходи! Иди спать!
– По твоему слову, Смеагорл, он не уйдет и не уснет, – сказал Фродо. –
Но если ты и правда хочешь от него избавиться, то помоги мне. А для этого
придется тебе проводить меня в его страну. Только до ворот: внутрь ты со
мной не пойдешь.
Горлум снова сел и поглядел на него из-под полуопущенных век.
– И так известно, где он, – заскрежетал его голос. – Он всегда там, на
одном месте. Орки вас доведут: здесь, на восточном берегу, они толпами
бродят. Не просите Смеагорла. Бедный, бедный Смеагорл, нет его, он
сгинул. У него отобрали его Прелесть, и он пропал.
– Может быть, он найдется, поищем вместе, – сказал Фродо.
– Нет, нет, никогда не найдется! Прелесть его пропала.
– Встань! – велел Фродо.
Горлум встал и прижался спиной к утесу.
– Решай! – сказал Фродо. – Когда тебе легче искать тропу – днем или
ночью? Мы очень устали, но если ты скажешь – ночью, мы сейчас пойдем.
– Мерзкий яркий свет жжет нам глаза, – хныкнул Горлум. – А сейчас
Белая Морда в небе, сейчас еще рано. Скоро, скоро она скроется за горами,
сскоро. Сперва отдохните немножечко, добренькие хоббитцы!
– Тогда садись! – сказал Фродо. – И не вздумай удирать!
Хоббиты уселись с двух сторон рядом с ним, прислонившись к скале и
вытянув ноги. Сговариваться им нужды не было: оба понимали, что
задремать нельзя ни на миг. Луна медленно зашла, и серые скалы
почернели. На небо высыпали яркие звезды. Ни один не шевелился. Горлум
сидел, упершись подбородком в колени, распластав по земле вялые ладони
и ступни, глаза его были закрыты, но он весь подобрался: видно, выжидал,
ушки на макушке.
Фродо и Сэм переглянулись, понемногу расслабились, закинули
головы и сомкнули веки, как бы засыпая. Вскоре послышалось их ровное
дыханье. Пальцы Горлума затрепетали. Он едва заметно повел головой:
приоткрылась одна, потом другая бледная щелка. Хоббиты явно спали.