кузнечик, и задал стрекача в темноту. Но Фродо и Сэм только этого и
ждали. Сэм вмиг нагнал и сгреб его, а Фродо ухватил за ногу и повалил.
– Вот и опять твоя веревка пригодится, Сэм, – сказал он.
Сэм вытащил веревку.
– А куда же это вы намылились по холодным жестким камням, моя
прелесть, сударь мой Горлум? – грозно спросил он. – Нам интересненько, нам очень интересненько! Голову даю на отсечение, что к своим дружкам-
оркам! Ах ты, пакостная, лживая тварь! Тебе бы эту веревку на шею, да
петельку потуже затянуть.
Горлум лежал, как колода, точно и не он улепетывал. Сэму он ничего
не ответил, только смерил его ненавистным взглядом.
– Нам его просто нужно держать на привязи, – сказал Фродо. – Ноги
ему не связывай – идти не сможет, руки тоже не надо, он через раз ходит на
четвереньках. Привяжи его за щиколку и сам обвяжись.
Он стоял и смотрел, как Сэм завязывает узел, но тут Горлум изрядно
удивил их обоих. Он вдруг разразился диким, пронзительным,
несмолкаемым визгом: при этом катался по земле, извивался и тянулся к
лодыжке зубами – перекусить веревку.
Фродо наконец понял, что он не притворяется: петля, что ли, слишком
тугая? Он проверил: не слишком, и даже вовсе не слишком. Сэм был
грознее на словах, чем на деле.
– Да в чем дело-то?! – прикрикнул он. – Раз ты норовишь сбежать, иди
на привязи, а больно тебе никто не сделал.
– Нет, нам болестно, болестно! – сипел сквозь зубы Горлум. – Она
кусает, она морозит! Гадкие, жестокие хоббитцы! Мы потому и хотели
спастись, правда же, моя прелесть? Мы догадались, что хоббитцы станут
нас мучить. Они якшались с эльфами, со злыми огнеглазыми эльфами.
Снимите ее, снимите! Нам болестно!
– Нет, не сниму, – покачал головой Фродо. – Разве что, – он
помедлил, – разве что ты дашь честное слово, а я ему поверю.
– Мы поклянемся слушаться, да, да, да-ссс, – стенал Горлум, корчась и
хватаясь за лодыжку. – Болестно нам!
– Поклянешься? – спросил Фродо.
– Смеагорл поклянется, – вдруг сказал Горлум ясным голосом, уставив
на Фродо странно заблестевшие глаза. – Смеагорл поклянется на Прелести.
Фродо резко выпрямился, и Сэма снова поразили его слова и суровый
голос.
– На Прелести? Да ты что! – сказал он. – Опомнись!
Чтоб разъединить их всех, чтоб лишить их воли
И объединить навек в их земной юдоли.
Ты понимаешь, что тебе грозит, Смеагорл? Что ж, такую клятву ты
поневоле сдержишь. Но клятва тебя предаст. Берегись!
Горлум съежился, прижав уши.
– На Прелести, на Прелести! – твердил он.
– И в чем же ты поклянешься? – спросил Фродо.
– Он поклянется быть послушненьким, – сказал Горлум. Он подполз к
ногам Фродо и, елозя на животе, сипло зашептал, содрогаясь, точно все
кости тряслись у него со страха: – Смеагорл поклянется, что никогда, никогда не отдаст ее Тому. Никогда! Смеагорл ее упасет и схоронит. Только
дайте ему поклясться на Прелести.
– Нет! Этого нельзя, – сказал Фродо, строго и жалостливо глядя на