громадные, как драконы, с широким размахом крыл. Он быстро прикрыл
глаза и перекинулся навзничь. Вещий страх и жуткую оторопь, что
вызывали у него Черные Всадники, замогильный вой ветра и тень,
затмевавшая луну, он испытал и сейчас, но как бы мельком: угроза была
отдаленная. Однако же явственная: ее ощутил и Фродо. Мысли его
прервались, он вздрогнул, но не поднял лица. Горлум подобрался, точно
перепуганный паук. Крылатые тени завершили облет и метнулись к себе в
Мордор. Сэм облегченно вздохнул.
– Опять эти Всадники носятся по воздуху, – глухо прошептал он. – Я
их видел. А вы как думаете, могут они нас увидеть, да еще с такой высоты?
Те-то Черные Всадники вроде бы днем были слепые?
– Вроде бы так, – сказал Фродо. – Кони у них зато были зрячие. А эти
их твари, чего доброго, видят лучше всякой хищной птицы: они на
стервятников и похожи. Что-то они высматривают: Враг насторожился.
Страх исчез, но и полога безмолвия как не бывало, им казалось, будто
они на невидимом островке, а теперь полог сдернули, и гибель опять
грозила со всех сторон. И все же Фродо не отвечал Горлуму, он еще не
сделал выбора. Глаза его были закрыты: то ли он дремал, то ли советовался
сам с собой, ждал подсказки сердца и памяти. Наконец он шевельнулся и
встал; казалось, сейчас прозвучит решительное слово. Но он сказал:
– Слышите? Что это такое?
Было чего испугаться: послышалось пенье и грубые окрики, сначала
вдали, потом все ближе и ближе. Оба сразу подумали, что это за ними, что
Черные Летуны их высмотрели, и ничуть не удивились молниеносной
быстроте – то ли еще могут страшные слуги Саурона! Припав к земле, они
прислушивались. Совсем близко звучали голоса, лязгало оружие, бренчала
сбруя. Фродо и Сэм взялись за мечи: бежать было некуда.
Горлум по-паучьи всполз к краю ложбины, осторожно выглянул, не
выставляя головы, между камнями и повис, неподвижный, бесшумный.
Вскоре голоса стали удаляться и наконец стихли. На стене Мораннона
затрубил рог. Горлум отцепился и ящеркой скользнул на дно ложбины.
– Люди идут и идут в Мордор, – сказал он. – Чернолицые люди. Мы
раньше таких людей не видели, нет, Смеагорл таких свирепых не видел. У
них черные глаза и длинные черные волосы, а в ушах золотые кольца; да, много всякого золотца на них, красивенького золотца. С красными,
раскрашенными щеками, в красных плащах; и флаги у них красные, и
наконечники копий. А щиты круглые, желтые и черные, с большими
шипами посредине. Нехорошие люди: сразу видно, злые и жестокие. Гаже
орков и гораздо больше. Смеагорл думает, что они с юга, с того конца
Великой Реки: они пришли по южной дороге. Идут к Черным Воротам, и за
ними, наверно, придут еще другие. Все время люди идут в Мордор. Когда-
нибудь все люди будут в Мордоре, никого не останется.
– А олифантов с ними не было? – полюбопытствовал Сэм, развесив
уши и позабыв всякий страх.
– Нет, не было олифантов. Кто это – олифанты? – спросил Горлум.
Сэм встал, заложил руки за спину (он всегда так делал, когда «говорил
стихи») и начал:
Я серый, как мышь.
Спина моя выше крыш.
Нос у меня как змея.