отплевывался, а хоббиты дышали полной грудью, и вдруг Сэм засмеялся –
от радости, а не оттого, что было смешно. Они спускались вдогонку за
речными струями, и быстрая речушка привела их в неглубокую лощину:
там был обветшалый каменный водоем. Резные мшистые его края заросли
шиповником, кругом рядами выстроились нежные ирисы, а на темной,
зыбкой поверхности колыхались кувшинки; свежая, чистая вода изливалась
по желобу.
Они умылись, напились и стали немедля искать укромное местечко
для отдыха: это все ж таки были вражеские владенья. Недалеко отошли они
от дороги и сразу наткнулись на военные увечья – застарелые и свежие
шрамы земли; может, орки постарались, а может, еще какие Сауроновы
лиходеи. Смердела незарытая отхожая яма, валялись древесные стволы,
исчерканные мордорскими рунами, меченные грубым и страшным знаком
Ока.
Сэм разведал сток, обнюхал и потрогал незнакомые деревья, не говоря
уж о кустиках и травах. За этим занятием он про близкий Мордор и думать
забыл, но тот напомнил о себе сам: Сэм чуть не провалился в изгарную яму,
в кучу обожженных, изрубленных костей и черепов. Яма уже заросла
вереском, шиповником, ломоносом, зелень затянула следы недавнего
побоища. Сэм поспешил обратно, но открытие свое утаил: не хватало еще,
чтобы голодный Горлум полез ворошить и обгрызать мертвые кости.
– Поищемте местечко поуютнее, – сказал он. – Только не внизу. Чем
выше, тем лучше.
И
точно:
над
озерцом
обнаружилась
темно-бурая
поросль
прошлогоднего папоротника. Выше склон зарос темно-зеленым лавром, а
вершину крутого холма венчал старый кедрач. Решено было забраться в
папоротники и скоротать там наступающий день, по-видимому, теплый и
ясный. Идти бы и идти по рощам и полянам Итилии, тем более что и орки
не любят дневного света; ну а вдруг они отсиживаются где-нибудь в
темных тайниках и следят оттуда? И кроме них есть кому следить:
у Саурона соглядатаев хватает. Да и все равно Горлум не потерпит Желтой
Морды в небесах, а она вот-вот выглянет из-за кряжей Эфель-Дуата и
начнет, назло Горлуму, светить и греть.
Сэм шагал и раздумывал о своем: о еде. В растреклятые Ворота
соваться теперь не надо, и он снова посетовал на беспечность и
недальновидность хозяина; вообще кто там знает, что дальше будет, а
эльфийские дорожные хлебцы не худо бы приберечь про черный день. С
тех пор как он подсчитал, что запасу у них в обрез на три недели, прошло
уж целых шесть дней.
«Это еще хорошо, ежели не припозднимся! – соображал Сэм. – А
потом что – лапу сосать? Потом ничего не будет! А ну как будет?»
К тому же он после длинного ночного перехода, напившись и
искупавшись, был еще голоднее обычного. Ужин или же завтрак на старой