– Мышкует небось, – сказал Сэм и зевнул. Был его черед спать, и сон
его тут же сморил. Ему снилось, что он возле Торбы-на-Круче и чего-то он
такое ищет на огороде, но тяжко навьючен и чуть землю носом не бороздит.
Там все почему-то заросло и как-то запаршивело: сплошные репьи да
купыри, аж до нижней изгороди. «Работенки невпроворот, а я, как на грех,
уставши, – приговаривал он и вдруг вспомнил, что ему надо. – Да трубку
же!» – сказал он и проснулся.
– Вот дубина! – обругал он себя, открыв глаза и раздумывая, с чего бы
это он валяется под забором. Потом сообразил, что трубку искать не надо –
она в котомке, а табаку-то нет – и что он за сотни миль от Торбы. Он сел:
было темным-темно. Ишь, хозяин додумался: не будить его до самого
вечера! – Это вы совсем не спали, сударь? – строго сказал он. – Времени-то
сколько? Вроде уж поздно.
– Нет, не поздно, – сказал Фродо. – Просто день становится все
темнее. А так-то и за полдень, поди, еще не перевалило, и проспал ты не
больше трех часов.
– Интересные дела, – сказал Сэм. – Это что ж, буря собирается? Такой
бури небось еще и на свете не бывало. Не худо бы забраться куда и
поглубже, а то вон веточками прикрылись. – Он прислушался. – Что это, гром, барабаны или так просто тарахтит?
– Не знаю, – сказал Фродо. – Уж давно затарахтело. То будто земля
дрожит, а то словно кровь стучит в ушах.
Сэм огляделся.
– А где Горлум? – спросил он. – Неужто не приходил?
– Нет, – сказал Фродо. – Ни слуху ни духу.
– Ну, невелика потеря, – сказал Сэм. – Такой кучей дерьма я еще
никогда не запасался в дорогу. Это надо же – сто миль провисеть на шее, а
потом запропаститься, как раз когда в тебе есть нужда, хотя какая в нем
нужда – это еще вопрос.
– Ты все-таки не забывай Болота, – сказал Фродо. – Надеюсь, ничего с
ним не стряслось.
– А я надеюсь, что он ничего не затевает или хотя бы не угодил, как
говорится, в хорошие лапы, а то нам крутенько придется.
Опять прокатилось громыханье, гулче и ближе. Земля под ними
задрожала.
– Куда уж круче, – сказал Фродо. – Вот, наверно, и конец нашему
путешествию.
– Может, и так, – согласился Сэм, – только мой Жихарь говорил:
«Поколь жив, все жив, – и добавлял на придачу: – А не помрешь, так и есть
захочется». Вы перекусите, сударь, потом на боковую.
«Хошь – день, а не хошь – как хошь», – говорил себе Сэм, выглядывая
из-под тернового укрытия; бурая мгла превращалась в бесцветный и
непроницаемый туман. Стояла холодная духота. Фродо спал беспокойно,
ворочался и метался, бормотал во сне. Дважды Сэму послышалось имя
Гэндальфа. Время тянулось по-страшному. Наконец Сэм услышал за
спиной шипенье и, обернувшись, увидел Горлума на карачках; глаза его
сверкали.
– Вставайте, вставайте! Вставайте, сони! – зашептал он. – Вставайте
бысстренько! Нельзя мешкать, ниссколько нельзя. Надо идти, надо
выходить сейчас. Мешкать нельзя!