похоже на то, – ни орки, ни другие рабы Врага тут ни при чем. Зачем бы он
столько дожидался, суетился, волок нас сюда? Он и сам этого края
смертельно боится. Сто раз мог он нас выдать с тех пор, как мы
встретились. Нет, уж ежели он что выкинет, то выкинет на свой манер, тихохонько.
– Как есть вы правы, сударь, – сказал Сэм. – Ну, прыгать от радости я
пока погожу – меня-то он хоть сейчас продаст с потрохами, да еще
приплатит, чтоб купили. Но я и забыл – а Прелесть-то! Нет, с самого начала
у него на лбу было написано: «Отдайте Прелесть бедненькому Смеагорлу!»
И коли он что замышляет, так только в этих видах. Но зачем он сюда нас
приволок – нет, спросите что-нибудь попроще.
– Да он, поди, и сам не знает зачем, – сказал Фродо. – Вряд ли какой-
нибудь замысел удержится в его худой голове. Я думаю, он просто бережет,
как может, свою Прелесть от Врага: ведь если Тот ее заполучит, то и
Горлуму крышка. Ну а уж заодно выжидает удобного случая.
– Ну да, как я и говорил – Липучка и Вонючка, – сказал Сэм. – Но чем
ближе к вражеской земле, тем больше вони от Липучки. Вот помяните мое
слово – если дойдет до дела, до его хваленого перехода, он свою Прелесть
так, за здорово живешь, не отпустит.
– Это еще дожить надо, – сказал Фродо.
– Вот чтоб дожить, и надо ушами не хлопать, – сказал Сэм. –
Прохлопаем, засопим в две дырочки, а Вонючка уж тут как тут. Это я себе
говорю, а вы-то, хозяин, как раз вздремните, порадуйте меня, только ляжьте
поближе. Я вас буду стеречь: вот давайте я вас обниму, и спите себе – кто к
вам протянет лапы, тому ваш Сэм живо голову откусит.
– Спать! – сказал Фродо и вздохнул, точно странник в пустыне при
виде прохладно-зеленого миража. – Смотри-ка, а я ведь и вправду даже
здесь смогу заснуть.
– Вот и спите, хозяин! Положите голову ко мне на колени и спите!
Так и нашел их Горлум через несколько часов, когда он вернулся по
тропке из мрака ползком да трусливой побежкой. Сэм полусидел,
прислонившись щекой к плечу и глубоко, ровно дышал. Погруженный в
сон Фродо лежал головой у него на коленях, его бледный лоб прикрывала
смуглая Сэмова рука, другая покоилась на груди хозяина. Лица у обоих
были ясные.
Горлум поглядел на них, и его голодное, изможденное лицо вдруг
озарилось странным выражением. Хищный блеск в глазах погас; они
сделались тусклыми и блеклыми, старыми и усталыми. Его передернуло,
точно от боли, и он отвернулся, глянул в сторону перевала и покачал
головой едва ли не укоризненно. Потом подошел, протянул дрожащую руку
и бережно коснулся колена Фродо – так бережно, словно погладил. Если бы
спящие могли его видеть, в этот миг он показался бы им старым-престарым
хоббитом, который заждался смерти, потерял всех друзей и близких и едва-
едва помнил свежие луга и звонкие ручьи своей юности, – измученным, жалким, несчастным старцем.
Но от его прикосновения Фродо шевельнулся и тихо вскрикнул во сне,
а Сэм тут же открыл глаза и первым делом увидел Горлума, который «тянул
лапы к хозяину»: так ему показалось.
– Эй ты! – сурово сказал он. – Чего тебе надо?
– Ничего, ничего, – тихо отозвался Горлум. – Добренький хозяин!
– Добренький-то добренький, – сказал Сэм. – А ты чего мухлюешь,