ощупь обнаружил справа скважину, из которой не так воняло; ему даже
померещилось какое-то дуновенье, но он побрел дальше.
– Здесь не один проход, – шепнул он с невероятным усилием. – Вот где
оркам-то жить да радоваться!
Потом, сперва он по правую руку, потом Фродо по левую, миновали
три или четыре таких скважины, пошире и поуже; но проход не ветвился, он вел прямо и прямо, вверх по уклону. Да что ж ему никак нет конца, сколько еще можно это терпеть, сколько станет сил терпеть? Чем выше, тем
гуще становилось зловоние, а из-за спертого черного смрада напирало что-
то куда страшнее и чернее. Какое-то висячее вервие липкими щупальцами
цепляло их за головы; зловоние все усиливалось, и стало так, будто из пяти
чувств им оставлено одно обоняние – и только затем, чтобы их мучить. Час,
два или три часа – сколько они уже шли? Да какие часы – дни, а может, и
недели. Сэм оторвался от своей стены, нашел руку Фродо, и рука в руке
пошли они дальше.
Фродо чуть не провалился влево, в пустоту; скважина была гораздо
шире, чем попадались до сих пор, и оттуда несло таким смрадом и такой
страшной злобищей, что он едва не потерял сознание. Сэм тоже споткнулся
и упал ничком. Одолевая тошнотный ужас, Фродо схватил его за руку.
– Вставай! – прохрипел он без голоса. – Это отсюда и вонь, и гибель.
Вперед! Быстрее!
Собрав остатки сил и решимости, он вздернул Сэма на ноги и ринулся
вперед. Сэм шатаясь ковылял рядом – шаг, два шага, три, – наконец шесть
шагов: то ли они миновали невидимую скважину, то ли еще что, но идти
вдруг стало чуть-чуть легче, словно приослабла беспощадная хватка, и они
побрели, по-прежнему взявшись за руки.
Но проход раздвоился, а может, растроился, расчетверился, и в темноте
не понять было, какой из них шире, какой ведет прямее: левый, правый?
Как выбрать? – а выберешь неверно, выберешь верную смерть.
– Куда Горлум-то пошел? – задыхаясь, проговорил Сэм. – Чего ж он
нас не подождал?
– Смеагорл! – попробовал позвать Фродо. – Смеагорл! – Но голос его
увяз в гортани, и зов замер, едва сорвавшись с губ. Ответа не было – ни эха,
ни шепотка.
– В этот раз насовсем удрал, – пробурчал Сэм. – Довел до места,
спасибочки: сюда, видать, и вел. Горлум! Попадешься – голову оторву!
Ощупью, спотыкаясь на каждом шагу, они наконец обнаружили, что
левый проход – тупиковый, может быть, изначально, а может, его завалило.
– Здесь мы не пройдем, – шепнул Фродо. – Значит, и выбора нет –
только другой проход, если он там один, и будь что будет.
– Скорее обратно! – пропыхтел Сэм. – Тут не горлумством пахнет. На
нас кто-то глядит.
Другим проходом они не пробежали и двух саженей, как сзади
послышалось невыносимо жуткое в плотном беззвучье урчанье, бульканье
– и долгий, шипящий присвист. Они в ужасе обернулись, но видно пока
ничего не было. Хоббиты окаменели в ожидании неведомой напасти.
– Это ловушка! – сказал наконец Сэм, взялся за рукоять меча и
вспомнил могильную мглу, из который он был добыт. «Эх, сюда бы сейчас
старину Тома!» – подумал он. Но Том был далеко, а он стоял в
непроглядной черноте, и гневное, темное отчаянье сжимало его сердце;
вдруг в нем самом забрезжил, потом зажегся свет такой нестерпимо яркий,