– Он умер! – сказал Сэм. – Он не спит, он умер!
И от этих его слов точно яд разошелся в холодеющей крови, и лицо
Фродо стало исчерна-зеленоватым.
И черное отчаяние овладело им, и он склонился к земле и укрыл
голову капюшоном, сердце его оцепенело от горя, и он лишился чувств.
Схлынула темнота, и Сэм очнулся в тумане; но протянулись минуты
или часы – этого он не знал. Он лежал на том же месте, и так же лежал
возле него мертвый хозяин. Горы не обрушились, камни не искрошились.
– Что мне делать, делать-то чего? – проговорил он. – Неужто же мы с
ним зря всю дорогу… – И ему припомнились собственные слова,
сказанные еще в начале пути, не очень тогда понятные ему самому: Я ведь
обязательно вам пригожусь – и не здесь, не в Хоббитании… если вы
понимаете, про что я толкую. – А что я могу сделать? Оставить его
мертвое тело на камнях и бежать домой? Или идти дальше? Дальше? –
повторил он, вдруг задумавшись и испугавшись. – Как это – дальше? Мне,
значит, идти дальше, а его что же, бросить?
И он заплакал и подошел к Фродо, прибрал его тело, и скрестил его
холодные руки на груди, и обернул его плащом, и положил с одной стороны
свой меч, а с другой – Фарамиров посох.
– Если мне надо идти дальше, – сказал он, – то придется, сударь, уж
извините, взять ваш меч, а вам я оставлю этот, он лежал возле старого
мертвого короля в Могильниках; и пусть вам останется ваша мифрильная
кольчуга, подарок господина Бильбо. И вот еще ваша звездинка, сударь, –
вы мне ее одолжили, и она мне очень еще понадобится, темень-то никуда
не делась, и мне от нее никуда не деться. Куда уж мне такие подарки, да и
не мне она была подарена, Владычица вам ее дала, но она-то как раз, может, и поймет. А вы-то хоть понимаете, сударь? Раз мне надо дальше.
Ну не мог он идти дальше, никак не мог. Он опустился на колени, взял
мертвую руку и не мог ее отпустить. Шло время, а он все стоял на коленях,
держал холодную руку и не мог решиться.
Да, решимости не хватало, а надо было пускаться в одинокий путь –
затем, чтоб отомстить. Он не остановится, пройдет любыми тропами,
исходит все Средиземье, есть-пить не будет, пока не настигнет и не убьет
Горлума. Но ведь не за этим он пошел с хозяином, да ради этого не стоит и
покидать его тело. Убийством его не вернешь. Его ничем не вернешь. Тогда
уж лучше умереть рядом с ним: тоже одинокий путь, уводящий из жизни.
Он поглядел на ярко-голубой клинок и подумал о пути назад краем
черного обрыва в никуда. Мстить или не мстить – не все ли равно? Нет, не
за этим он шел за тридевять земель.
– Ну а что ж тогда? – воскликнул он снова. – Что же мне делать? – И
ответ пришел сам собой, простой и жестокий: обещал пригодиться –
пригодись, исполни за него. Вот он, твой путь – тоже одинокий и самый
страшный.
– Это как? Мне, одному, идти, что ли, к Роковой Расселине? – Он
задрожал, но тут-то и пришла решимость. – Как так? Это мне-то, мне у
него забрать Кольцо? Совет поручил Кольцо ему.
И опять не замедлил ответ: «Совет поручил ему Кольцо и дал
спутников, чтоб они помогли выполнить поручение. Ты – последний из
Хранителей: вот и выполняй, за тебя некому».
– Зачем так надо, чтоб я был последним! – простонал он. – Сюда бы