у Нее выпрашивал, потому как в Лугбурзе шутить не любят. Считай, тебе
повезло. Только он не один был!
Тут Сэм стал слушать внимательнее и прижался ухом к камню.
– Кто его освободил-то, а, Шаграт? Да тот же самый, что раскромсал
паутину. Сам, что ль, не понимаешь? А кто подколол Ее Милость? Опять
же он. А где он? Ну где он, Шаграт?
Шаграт промолчал.
– Ты шевели, шевели мозгами – нет своих, займи на время, дело-то
нешуточное! Никогда и никто еще до Шелоб иголкой не дотянулся, не хуже
меня ты это знаешь. Старушку-то жалеть не будем, хрен с Ней; но ты
сообрази сам: тут у тебя шастает всем мятежникам мятежник, с недобрых
времен Великой Осады таких и в заводе не было. В общем, что-то
сорвалось.
– Ну и что это за мятежник, по-твоему?
– Да по всему видать, мил друг Шаграт, что это огромный богатырь,
наверняка эльф, с эльфийским мечом – это точно, да и секира небось при
нем; он тут орудует у тебя под боком, а ты хайлом мух ловишь! Что
говорить, чудные дела! – Горбаг сплюнул. Сэм мрачно усмехнулся, узнав
себя в описании.
– Да ну тебя в Моргул, вечно ты тоску нагоняешь, – сказал Шаграт. –
Вольно тебе выдумывать, а может, все гораздо проще объясняется. Короче,
дозорных я всюду выставил, и, если их даже двое, разбираться будем по
одному. Погляжу как следует на того, который нам попался, а там и
подумаю, что дальше делать.
– А я тебе говорю, что на замухрышку можешь заранее плюнуть, –
сказал Горбаг. – Он тут вообще сбоку припека. Да тот великан с острым
мечом и возиться-то с ним не стал, бросил подыхать: эльфы, они такие.
– Посмотрим. Айда, а то заговорились. Пошли разбираться с пленным.
– Чего ты с ним делать-то собираешься? Ты не забудь – это мои
молодцы нашли его. Если потрошить, то чур мы первые.
– Легче, легче, – заворчал Шаграт. – Нечего тут, у меня приказ, и
нарушать его никому не позволено – наши с тобой головы первые полетят.
Всякого пойманного нарушителя заточить в башню. Раздеть донага.
Составить полную опись одежды, оружия и всего, что при нем найдено –
письма, кольца, любые безделушки: опись немедля переправить в Лугбурз,
и только в Лугбурз. Пленника под страхом смертной казни для всех и
каждого пальцем не трогать и беречь пуще глаза, покамест Сам за ним не
пришлет или не явится. Инструкции ясные, мое дело их выполнять от
точки до точки.
– А донага раздеть – это как? – спросил Горбаг. – Уж заодно-то, может,
зубки повыдергать, ноготки, волосики, а?
– Ни-ни, и не мечтай. В Лугбурз без никаких, целого и невредимого.
– Ну, это дудки, – расхохотался Горбаг. – Чего дохлятину-то беречь?
Жмуриков у них, что ли, в Лугбурзе не хватает? Сварить бы его на ужин, и
дело с концом.
– Болван! – рявкнул Шаграт. – Язык у тебя без костей, а ты бы лучше
послушал тех, кто смыслит побольше твоего. Смотри, вот сам попадешь на
ужин к Шелоб. Дохлятина! Много ты понимаешь про Ее Милость! Если
Она пеленает – значит, мясцо заготавливает, а дохлятины Она не жрет и