Сэма шатнуло; он вцепился в камень. Ему показалось, будто черное
Логово переворачивается вверх дном. От потрясения он чуть не лишился
чувств, но превозмог дурноту, ясно услышав свой внутренний голос:
«Дуралей ты, он же не мертвый, и в сердце своем ты это знал. Голова твоя,
Сэммиум, садовая, ты ее лучше в карман спрячь. Беда с тобой та, что ты
потерял надежду, а лучше сказать, с самого начала ни на что не надеялся.
Теперь-то как быть?» Пока никак, пока всем телом вжаться в холодный
камень и слушать, слушать, слушать гнусные голоса орков.
– Эх ты, тютя! – сказал Шаграт. – У Нее же разные яды на разные
случаи. Когда Она охотится, то ужалит в шею, упакует мягонькое мясцо в
кокон, а уж потом лакомится помаленьку. Помнишь старину Уфтхака? Он
вдруг запропал: день его нет, два нет, на третий идем – а он висит в
уголочке живехонек и пялит зенки. Ну, мы и хохотали! Может, Она его
подвесила и забыла, но мы его так висеть и оставили – охота была с Нею
связываться! Нет, этот вшиваречек через часик-другой очухается: ну,
потошнит его, а так хоть бы что, это уж в Лугбурзе его на части разберут.
Память у него, конечно, малость отшибет: невдомек ему будет, где он да
что такое с ним приключилось.
– И что его ожидает! – захохотал Горбаг. – Ладно, это мы ему
порасскажем, раз больше ничего нельзя. В лугбурзских хоромах он вряд ли
бывал, надо его подготовить, а то испугается с непривычки. А что, забава
не хуже другой. Пошли!
– А я тебе говорю, забавляться не будем, – пробурчал Шаграт. – Если
он в уме повредится, то все мы, считай, мертвецы.
– Ладно, ладно, не пукай! Я бы на твоем месте обложил другого,
здоровяка, а пока чего даже и в Лугбурз не докладывал бы. Там ведь косо
посмотрят, что ты изловил котенка и упустил кота.
Голоса стихли, и шаги удалились. Сэм оправился от потрясения и
пришел в бешеную ярость.
– Ну и сглупил же я! – кричал он. – Так я и знал! Теперь он у них, у
гадов, у мерзавцев! Одно тебе надо было помнить: никогда, ни под каким
видом не оставляй хозяина, и все тут! И не мудрить! Ох, хоть бы мне это
простилось! А теперь надо пробраться к нему – как хочешь, хоть из кожи
вон!
Он снова обнажил меч и рукоятью выстукивал камень: тот отзывался
глухим гулом, но клинок запылал ярко-ярко, и при свете его Сэм с
изумленьем увидел, что перед ним не просто камень, а каменная дверь в
полтора его роста. Между дверью и аркой оставался узкий лаз; дверь
небось была от Шелоб и запиралась с той стороны хитрым засовом или
крюком, для Нее недосягаемым. Сэм подпрыгнул, схватился за верх двери,
подтянулся, просунулся в лаз, перевалился, тут же вскочил и побежал со
всех ног со сверкающим клинком в руке по извилистому проходу. Узнав, что хозяин жив, он и думать забыл о своей усталости. Впереди ничего было
не видно: уж больно петлял проход, но орков он, должно быть, догонял –
два голоса послышались совсем рядом.
– Как сказал, так и сделаю, – сердито отрезал Шаграт. – Запру его в
потайной каморке на самом верху.
– Зачем это? – буркнул Горбаг. – У тебя что, внизу нет надежных
застенков?
– Сказал же, подальше от вашего брата, – отвечал Шаграт. – Понял?