росло Белое Древо.
Здесь им почему-то вовсе не удивились, а молча пропустили без
всяких расспросов, и Гэндальф быстро зашагал по белым плитам двора.
Поодаль на ярко-зеленом лугу искрился фонтан в лучах утреннего солнца,
и поникло над водой иссохшее дерево, скорбно роняя капли с голых
обломков ветвей в прозрачное озерцо.
Поспешая за Гэндальфом, Пин оглянулся на дерево и подумал, какое
оно печальное и как странно, что оно торчит здесь – а кругом все так
ухоженно.
Семь звезд, семь камней и белое древо.
Он припомнил эти слова, которые бормотал Гэндальф, и вслед за ним
очутился на крыльце сверкающей башни, миновал безмолвных стражей и
вступил под высокие своды, в гулкую полутьму. Они шли по длинному
пустому залу, и Гэндальф тихо наставлял Пина:
– Держи язык на привязи, сударь мой Перегрин! Сейчас не время для
хоббитских прибауток. Это тебе не добродушный старец Теоден. Денэтор –
человек совсем иного склада, гордый и хитроумный, высокородный и
могущественный властитель, хоть князем и не именуется. Говорить он
будет больше с тобой, чем со мной, и выспросит тебя обо всем, что ты
знаешь о сыне его Боромире. Он очень – пожалуй, даже слишком – любил
старшего сына, любил еще и потому, что тот был ни в чем на него не
похож. Но любовь не помешает ему взять тебя в оборот – смотри не
проболтайся! Не говори ничего лишнего, а пуще всего помалкивай о
поручении Фродо. Об этом я скажу в свое время. И постарайся как можно
реже упоминать об Арагорне.
– А почему? Бродяжник-то чем плох? – шепотом возмутился Пин. – Он
ведь сюда и шел? Да он все равно же явится за нами следом!
– Явиться-то он явится, – подтвердил Гэндальф. – Но явится оттуда,
откуда его никто не ждет, даже Денэтор. Вот пусть и не ждет, так оно
лучше. И не пристало нам возвещать его приход.
Гэндальф остановился перед высокими дверями, облицованными
вороненой сталью.
– У меня, любезнейший Пин, и минуты лишней нет, чтобы
вдалбливать тебе историю Гондора; лучше бы ты ее поучил, чем разорять
гнезда и гонять лодыря в хоббитанских лесах. Слушай, что тебе говорят! И
посуди сам: очень это будет кстати – принести властителю весть о гибели
его наследника и заодно сообщить, что, мол, власти твоей конец, вот-вот
явится законный Государь? Уразумел?
– Госуда-арь? – изумился Пин.
– Да, – отрезал Гэндальф. – Хватит тебе уже хлопать ушами, возьмись-
ка за ум!
И он постучал в двери.
Двери растворились словно бы сами собой, и Пин увидел огромный
чертог с узкими стрельчатыми окнами по обеим сторонам, за
черномраморными колоннадами. Пышные капители украшали узорная
листва и диковинные звериные морды; высокий мозаичный свод отливал
тусклым золотом. Ни занавесей, ни гобеленов, ни деревянной утвари; меж
колонн застыли суровые изваяния.
Они напоминали андуинских Каменных Гигантов, и не без трепета