служители.
– Принесите вина, еды и сиденья для гостей, – распорядился
Денэтор, – и пусть целый час никто нас не тревожит… Больше часа я не
смогу вам уделить, – сказал он Гэндальфу. – Меня ждут неотложные дела –
однако же ладно, немного подождут. С тобой-то мы еще, наверно,
поговорим ближе к вечеру.
– Надеюсь, даже раньше, – отозвался Гэндальф. – Я ведь не затем
скакал сюда от Изенгарда, вперегонки с ветром, чтобы доставить тебе
нового, необычайно учтивого и, паче того, преданного служителя. А что
Теоден победил в смертельной битве, что Изенгард низвергнут, что я
преломил жезл Сарумана – эти вести для тебя не важны?
– Важны, разумеется. Но я уже знаю обо всем этом – знаю достаточно,
столько, сколько надо, дабы по-прежнему противостоять грозе с востока.
Он обратил свои темные глаза на Гэндальфа, и Пин заметил сходство
двух властительных старцев и почуял их обоюдную неприязнь: взоры их
были точно тлеющие уголья, готовые вот-вот полыхнуть пламенем.
И Денэтор был с виду куда больше похож на могучего чародея, нежели
Гэндальф: величавее, горделивее, благообразнее – и старше. Однако же
вопреки зрению иным чувством Пин ощущал, что Гэндальф и
могущественнее, и мудрее, а истинное величье его до поры сокрыто. И он
древнее, намного древнее. «А сколько же ему правда лет?» – подумал Пин
и удивился: почему-то такой вопрос ему никогда на ум не приходил. Чего-
то там Древень толковал насчет магов, но это было словно бы и не про
Гэндальфа. Кто же такой Гэндальф, на самом-то деле? Когда, в какие
незапамятные времена явился он в Средиземье, когда суждено ему
покинуть этот мир? Очнувшись от раздумий, Пин увидел, что Денэтор с
Гэндальфом по-прежнему смотрят друг на друга, будто читают в глазах.
Первым отвел взгляд Денэтор.
– Да, да, – сказал он, – хотя Зрячих Камней, говорят, больше нет на
свете, однако властителям Гондора зоркости по-прежнему не занимать, и
многими путями доходят до них вести. Но садитесь же!
* * *
Поставили кресло, скамеечку и столик, принесли на подносе чеканный
серебряный кувшин с кубками и белые хлебцы. Пин присел, не сводя глаз с
престарелого наместника. То ли ему показалось, то ли правда, упомянув о
Камнях, Денэтор искоса сверкнул на него взором?
– Ну что ж, рассказывай, верноподданный мой, – с милостивой
усмешкой молвил Денэтор. – Ибо поистине дорого для меня каждое слово
того, с кем был столь дружен мой сын.
Пин запомнил навеки этот долгий час в пустынном чертоге под
пронзительным оком наместника Гондора, который непрестанно задавал
ему трудные, опасные вопросы; а рядом к тому же был Гэндальф, он
смотрел, слушал и (Пина не обманешь) еле сдерживал гнев и нетерпенье.
Час наконец истек, Денэтор ударил в гонг, и Пин был еле живой. «Да
ведь еще не больше девяти, – подумал он. – Эх, съесть бы сейчас три, что
ли, завтрака!»
– Отведите гостя нашего Митрандира в жилище, уготованное для
него, – велел Денэтор, – вместе с его спутником, если тот пожелает
покамест оставаться с ним. Да будет, однако же, известно, что он теперь у