Гэндальф ускакал, и уже стих в ночи стук копыт Светозара, когда
Мерри прибежал обратно к Арагорну с легоньким узелком: вещевой мешок
его остался в Парт-Галене и все свои нынешние пожитки он выловил или
подобрал на развалинах Изенгарда. Хазуфел был оседлан, Леголас и Гимли
стояли подле своего коня.
– Четверо, значит, остались из нашего Отряда, – сказал Арагорн. – Ну
что ж, вчетвером так вчетвером – только не одни, а вместе с конунгом, он
сейчас выезжает. Крылатая тень его встревожила, и он хочет укрыться в
горах еще до утренней зари.
– Укрыться в горах, а потом? – спросил Леголас.
– А потом – не знаю, – задумчиво отвечал Арагорн. – Конунг-то поедет
в Эдорас, там он через четыре дня назначил войсковой сбор. Там его, вероятно, настигнут недобрые вести, и оттуда ристанийцы поспешат к
Минас-Тириту. Не знаю – это я не про них, а про себя и про тех, кто пойдет
за мною…
– Я пойду за тобою! – воскликнул Леголас.
– И я не отстану! – подхватил Гимли.
– Да нет, не так все просто, – сказал Арагорн. – Глаза мне застилает
мрак. Вроде бы и мне нужно в Минас-Тирит, только другой, неведомой
дорогой. Верно, близится урочный час.
– Вы меня-то прихватите! – попросил Мерри. – Я понимаю, толку от
меня покамест не было, и все равно – не бросать же меня, как поклажу: лежи, мол, коли не надобна! Ведь конникам ристанийским я уж и вовсе не
нужен, хотя, правда, конунг обещал, что усадит меня за трапезой рядом с
собою, а я буду рассказывать ему про Хоббитанию.
– Да, Мерри, – сказал Арагорн, – вот тебе с ним пожалуй что по пути.
Только не очень-то надейся на отдых и трапезу. Боюсь, не скоро воссядет
Теоден на троне у себя в Медусельде! Многим надеждам суждено увянуть
в эту горестную весну.
Вскоре двадцать четыре всадника – Гимли сидел за Леголасом, Мерри
перед Арагорном – помчались сквозь ночную темень. Едва они миновали
курганы у Изенских бродов, как прискакал конник из замыкающих.
– Государь, – сказал он конунгу, – за нами погоня. Я их учуял, еще
когда мы подошли к реке. Теперь точно: нагонят, скачут вовсю.
Теоден приказал остановиться. Конники развернулись и взялись за
копья. Арагорн спешился, опустил Мерри наземь и, обнажив меч, стал у
стремени конунга. Эомер с оруженосцем поскакали подтягивать задних.
Мерри лишний раз подумал, что он как есть ненужная поклажа, вот сейчас
будет сеча, а ему что делать? Всего-то их горсточка, всех перебьют, а он, положим, как-нибудь улизнет в темноте – и что же, шататься потом по
диким, бескрайним ристанийским степям? «Нет уж», – решил он, обнажая
меч и затянув пояс.
Луна заходила, ее заслоняло огромное летучее облако, но, вдруг
открывшись, она засияла вновь. И тут они услышали топот, и со стороны
переправы возникли, надвигаясь, темные фигуры всадников. Лунный свет
поблескивал на жалах копий. Еще не видно было, сколько их там, но уж
наверняка не меньше, чем в свите конунга.
Когда они приблизились шагов на пятьдесят, Эомер громко крикнул:
– Стой! Стой! Кто разъезжает в Ристании?
Погоня вмиг застыла на месте. В тишине один из всадников спешился
и медленно двинулся вперед. Он поднял руку в знак мира, ладонь белела в
лунном свете. Но ристанийцы держали копья наперевес. Шагов за десять от