излога и добрались до Горнбурга. Надо было хоть немного передохнуть и
рассудить, что их ждет.
Мерри спал как сурок; его разбудили Леголас и Гимли.
– Солнце стоит в небе, – сказал Леголас. – И все давно уж на ногах, кроме тебя, лежебока ты этакий. Вставай, а то и к шапочному разбору не
поспеешь!
– Три дня назад здесь была страшная битва, – сказал Гимли, – и я
Леголасу чуть не проиграл, но выиграл все-таки, угробил одного лишнего
орка! Пойдем покажу, где это было! Да, Мерри, а какие тут пещеры!
Сходим в пещеры, давай, а, Леголас?
– Нет, нет, не надо, – сказал эльф. – Кто ж второпях любуется
чудесами! Условились ведь мы с тобой – коли переживем лихие дни, то и
отправимся туда вместе. А сейчас полдень на носу, общая трапеза и вроде
бы снова в дорогу.
Мерри зевнул и потянулся. Спал он всего ничего, усталость не
прошла, и тоска одолевала пуще прежнего. Пина теперь не было, не с кем
словом перемолвиться, а кругом все спешат, и каждый знает куда – один он
дурак дураком.
– Арагорн-то хотя бы где? – спросил он.
– Он наверху, на башне, – отвечал Леголас. – Отдыхать не отдыхал,
какое там, и глаз-то не сомкнул. Пошел наверх – ему, мол, поразмыслить
надо; и Гальбарад с ним. Трудные у него, видать, мысли: мрачные
сомнения, тяжкие заботы.
– Темный они вообще-то народ, эти пришельцы, – сказал Гимли. –
Витязи, конечно, на подбор, могучие, статные, ристанийцы рядом с ними
сущие дети, а они суровые такие, обветренные, что твои скалы, – ну, наподобие Арагорна, и уж слова лишнего от них не услышишь.
– На Арагорна они похожи, это ты верно, – подтвердил Леголас. –
Такие же молчаливые, но если скажут слово, то учтивые, как и он. А
братья-то – ну, Элладан и Элроир? Эти и одеты поярче, и держатся по-
другому: шутка сказать, сыновья Элронда, не откуда-нибудь, из Раздола!
– Чего это они вдруг приехали, не знаешь? – спросил Мерри. Он
наконец оделся, накинул на плечи серый плащ, и все они втроем вышли к
разрушенным воротам крепости.
– Позвали их, вот и приехали, сам же слышал, – отозвался Гимли. –
Говорят, в Раздоле послышался голос: Арагорн ждет родичей. Дунаданцы,
спешите в Ристанию! – а уж откуда и кто их позвал, это неизвестно.
Гэндальф, наверно, кто же еще.
– Нет, не Гэндальф, это Галадриэль, – возразил Леголас. – Она же,
помнишь, устами Гэндальфа возвещала прибытие Серой Дружины?
– Да, это ты в точку попал, – согласился Гимли. – Она это, она,
Владычица Зачарованного Леса! Вот уж кто читает в сердцах и выполняет
заветные желания! А мы с тобой дураки, Леголас, – что ж мы не позвали
своих-то на помощь?
Леголас, стоя у ворот, обратил свои ясные глаза на север и на восток, и
лицо его омрачилось.
– Наши не придут, – сказал он. – Что им ехать на войну за тридевять
земель, когда война у них на пороге?
Они еще немного погуляли, обсуждая происшествия давешней битвы,
потом вышли через разрушенные ворота, миновали свежие могильники у
дороги, выбрались на Хельмову Гать и поглядели на излог. Уже воздвиглась