идут с ним, что он у них провожатый? И Фарамиру это место, куда он их
повел, нравится не больше твоего. В чем же дело?
– Чего не знаю, того не знаю, – отозвался Гэндальф. – Сердце мне
подсказывало, что Фродо с Горлумом непременно встретятся: к добру ли, к
худу ли – как обернется. Про Кирит-Унгол нынче больше ни слова.
Предательства я боюсь, предательства: предаст их эта жалкая тварь. Но
будь что будет. Может статься, предатель проведет самого себя и невольно
совершит благое дело. Иной раз бывает и так. Доброй ночи!
Утро потонуло в бурых сумерках, и гондорцы, накануне обнадеженные
появлением Фарамира, снова пали духом. Крылатые призраки не
показывались, но высоко над городом то и дело разносился отдаленный
вопль; заслышав его, одни на миг цепенели, другие, послабее, плакали от
ужаса.
А Фарамир опять уехал.
– Передохнул бы хоть немного, – ворчали ратники. – Государь не
жалеет своего сына: он воюет за двоих – за себя и за того, который не
вернется.
И многие, глядя на север, вопрошали:
– Где же все-таки ристанийские конники?
Уехал Фарамир не по своей воле. Военный совет возглавлял
Градоправитель, и был он в этот день неуступчив. Совет собрался рано
утром. Общий глас присудил, что из-за угрозы с юга войска у них мало и
отразить нашествие не удастся, разве что подойдут ристанийцы. Пока их
нет, надо всех ратников собрать в городе и разместить по стенам.
– Однако, – возразил Денэтор, – нельзя же без боя покидать Раммас-
Экор, великую крепь, раз уж мы ее такими трудами отстроили. И нельзя
позволять им переправиться без урона. Войско для осады им нужно
огромное, не смогут они переправить его ни к северу от Каир-Андроса –
там болота, ни на юге – там Андуин широк, у них лодок не хватит. Стало
быть, они пойдут на Осгилиат – как и прежде, когда Боромир их отразил.
– Тогда это был просто-напросто набег, – заметил Фарамир. – А нынче,
если даже мы их положим десятерых на одного нашего – что им этот урон!
Силы уж очень неравные: для них и тысяча не в счет, а для нас и сотня –
огромная потеря. Да при отступлении к городу от крепи нам и вовсе
несдобровать – могут отрезать и тогда перебьют всех до единого.
– А Каир-Андрос? – добавил князь Имраиль. – Оборонять Осгилиат –
значит удерживать и этот островок, но слева-то он не прикрыт!
Мустангримцы, может, подоспеют, а может, и нет. Фарамир говорит, за
Черными Воротами собралось бесчисленное воинство. Они могут
выставить не одну рать и ударить с разных сторон.
– Волков бояться – в лес не ходить, – сказал Денэтор. – Есть дружина
на Каир-Андросе – вот пусть и удерживают остров. Повторяю: нельзя
сдавать пеленнорскую крепь и переправу без боя, и хорошо бы нашелся
воевода, у которого хватит отваги исполнить приказ государя.
Воеводы молчали. Наконец Фарамир сказал:
– Не мне перечить тебе, государь. И кому, как не мне, попытаться
заменить Боромира. Итак, ты велишь мне отстаивать переправу и крепь?
– Да, велю, – подтвердил Денэтор.
– Тогда прощай! – сказал Фарамир. – Но ежели я вернусь, смени гнев