отправился государь? Я только что заступил на пост, и мне сказали, будто
Фарамира пронесли в Запертой Двери, а Денэтор шел позади.
– Пронесли, – подтвердил Пин. – Они сейчас внизу, в Усыпальне.
Берегонд склонил голову, чтобы скрыть слезы.
– Я слышал, что он умирает, – сказал он. – Значит, умер.
– Да нет, – сказал Пин, – пока не умер. Я даже думаю, его еще можно
спасти. Только знаешь ли, Берегонд, город-то еще держится, а
Градоправитель сдался. – И он наспех рассказал о речах и поступках
Денэтора. – Мне надо тотчас отыскать Гэндальфа.
– Здесь не отыщешь, разве что внизу.
– Я знаю. Государь отпустил меня. Слушай, Берегонд, ты, если что,
попробуй вмешайся, а то просто ужас берет.
– Стражам цитадели строго-настрого запрещено отлучаться с постов
иначе как по приказу самого государя.
– Ну, если тебе этот запрет важнее, чем жизнь Фарамира… – сказал
Пин. – Да и какие там запреты-приказы, когда государь обезумел. Словом, я
бегу. Жив буду – вернусь.
И он помчался вниз по улицам к наружной стене. Навстречу ему
бежали опаленные пожаром люди; кое-кто останавливался и окликал
коротышку в облаченье стража, но он ни разу не обернулся. Наконец он
миновал вторые ворота, за которыми от стены до стены разливалось и
полыхало пламя. Но почему-то было тихо: ни шума битвы, ни криков, ни
лязга оружия. И вдруг раздался жуткий громовой возглас, а за ним тяжкий
удар с оглушительным эхом. У Пина тряслись поджилки от нестерпимого
ужаса, но он все же выглянул из-за угла на широкую внутреннюю площадь
перед Великими Вратами. Выглянул – и на миг оцепенел. Он нашел
Гэндальфа, и отпрянул назад, и забился в темный угол.
С полуночи продолжался общий приступ. Гремели барабаны. С севера
и с юга стены сплошь осаждало многотысячное воинство. Повсюду в
багровом полусвете двигались огромные, как дома, звери: это
хородримские мумаки подвозили из-за огненных рвов осадные башни и
стенобитные орудия. Наступали нестройно и гибли толпами; предводитель
осады гнал рабов на смерть лишь затем, чтобы прощупать оборону и
рассредоточить силы гондорцев. Настоящий удар он замышлял обрушить
на Врата, мощные, чугунные, надежно скрепленные сталью; их защищали
несокрушимые башни и бастионы, но все же они были ключом,
единственным уязвимым местом неприступной твердыни.
Громче зарокотали барабаны. Взметнулись огненные языки. Осадные
машины ползли по полю, и между ними покачивался на толстых цепях
громадный таран, больше сотни футов длиною. Долго ковали его в темных
кузнях Мордора; страховидная оконечина из вороненой стали являла
подобие волчьей морды с ощеренной пастью, и на ней были начертаны
колдовские, разрывные письмена. Именовался он Гронд, в память о
древнем Молоте Преисподней. Везли его гигантские звери, с боков
толпились орки, а позади тяжко шагали горные тролли.
Но у Врат кипела битва: там стояли накрепко витязи Дол-Амрота и
лучшие из лучших минастиритцев. Тучей летели стрелы и дротики,
осадные башни валились или вспыхивали, как факелы. По обе стороны
ворот громоздились обломки и мертвые тела, однако же новые и новые