– Выводи ратников всех до единого, – сказал Гэндальф. – И не теряй
ни минуты. Я буду, как только смогу, но сейчас у меня неотложное дело к
Градоправителю. Прими войско под начало!
На высоте, близ цитадели, в лицо им подул ветер, вдали забрезжило
утро, и озарился южный небосклон. Но им от этого было мало радости: они
предчувствовали недоброе и боялись опоздать.
– Темень рассеивается, – сказал Гэндальф, – но город все еще в
сумраке.
У ворот цитадели стража не оказалось.
– Ага, Берегонд пошел туда, – сказал Пин, и у него полегчало на
сердце. Они свернули на дорогу к Запертой Двери. Дверь была распахнута
настежь, привратник лежал убитый: должно быть, у него отобрали ключи.
– То-то Враг порадуется! – сказал Гэндальф. – Ему как раз такие дела
по нутру: свой разит своего и оба по-своему верны долгу.
Он спешился и отослал Светозара в конюшню.
– Друг мой, – сказал он, – нам бы с тобою давно надо скакать в поле,
да вот пришлось задержаться. Я скоро позову тебя!
Они вошли в дверь и спустились крутой извилистой дорогой. Светало,
высокие колонны и статуи казались шествием привидений.
Внезапно тишину нарушили крики и звон мечей – такого здесь, в
священной обители покоя, не бывало никогда со времен построения города.
Наконец они вышли на Рат-Динен и поспешили к Усыпальне Наместников:
ее высокий купол смутно виднелся в полумраке.
– Стойте! Стойте! – крикнул Гэндальф, подбегая к каменному
крыльцу. – Остановитесь, безумцы!
На верхней ступени Берегонд в черно-серебряном облачении стража
цитадели отражал слуг Денэтора с факелами и мечами в руках. Двоих он
уже зарубил, и кровь их обагрила крыльцо Усыпальни; остальные, нападая,
выкрикивали проклятья мятежнику и предателю.
И Гэндальф с Пином услышали из склепа голос Денэтора.
– Скорее, скорее! В чем там дело? Убейте изменника! Без меня, что ли,
не справитесь? – И дверь, которую Берегонд придерживал левой рукой,
распахнулась; появился Градоправитель, величественный и грозный, с
обнаженным мечом. Глаза его сверкали.
Но взбежал по ступеням Гэндальф, и казалось, будто вспыхнула
ослепительно белая молния; слуги попятились, заслоняя глаза. Он гневно
воздел руку, и занесенный меч Денэтора отлетел и упал позади, в
могильной тени, а сам Денэтор изумленно отступил на шаг.
– Это как же, государь мой? – вопросил маг. – Живым не место в
склепах. И почему здесь блещут мечи, когда все ратники выходят на поле
боя? Или Враг уже здесь, пробрался на Рат-Динен?
– С каких это пор повелитель Гондора в ответе перед тобой? –
отозвался Денэтор. – Может, и слуги мои мне неподвластны?
– Подвластны-то они подвластны, – сказал Гэндальф. – Но если тобою
владеют безумье и злоба, то власть твою можно и оспорить. Где твой сын
Фарамир?
– Лежит в Усыпальне, – сказал Денэтор, – и его сжигает огонь, огонь
палит его изнутри. И все мы скоро сгорим. Запад обречен: его пожрет
великий огонь и всему конец. Останется лишь пепел! Пепел и дым разнесет