Арагорном?
– Он уже пришел, – сказал человек в плаще.
И выступил вперед; свет фонаря над дверями озарил его, и они узнали
Арагорна, надевшего лориэнский плащ поверх кольчуги. Венца на нем не
было, но брошь, подарок Галадриэли, осталась у него на груди.
– Я пришел сюда по слову Гэндальфа, – сказал он. – Но сейчас я не
более и не менее, чем вождь арнорских дунаданцев; препоручаю Град
Имраилю, покуда не очнется Фарамир. И советую ему в главном
довериться Гэндальфу – да будет он нашим общим правителем в эти
грозные дни.
Все были согласны, и Гэндальф сказал:
– Не будем же медлить у дверей, время не ждет. Пойдемте! Для
раненых нет надежды помимо Арагорна. Ибо сказала гондорская знахарка
Иорета: В руках Государя целебная сила, и так распознается истинный
Государь.
Арагорн вошел первым; за дверями стояли двое часовых в облачении
стражей цитадели – один рослый, другой сущий мальчик. При виде
Арагорна он подскочил и вскрикнул от радости и удивленья:
– Бродяжник! Вот это да! Я ведь сразу понял, что там, на черных
кораблях, ты и плывешь, а кому же еще! А все орут: «Пираты! Пираты!» –
разве их перекричишь? Как это у тебя получилось-то?
Арагорн рассмеялся и пожал хоббиту руку.
– Рад тебя видеть! – сказал он. – Погоди, потом расскажу.
А Имраиль сказал Эомеру:
– Подобает ли так говорить с Государем? Впрочем, может статься, он
будет царствовать под другим именем!
Арагорн услышал его и сказал, обернувшись:
– Да, имя будет другое, ибо по-древнему я зовусь Элессар, Эльфийский
Берилл, и еще Энвинъятар, Обновитель. – И он явил взорам зеленый
самоцвет, блеснувший у него на груди. – Однако если мне суждено
основать царственный дом – что ж, так и быть, я нарекусь Бродяжником.
Не так уж страшно это и звучит на языке былых времен: буду я зваться
Телконтаром и завещаю это имя наследникам.
Они прошли в Палаты, и по пути Гэндальф поведал о подвиге Эовин и
Мериадока.
– Долгие часы, – сказал он, – склонялся я над ними, внимая
бессвязным речам, пока их не затянула предсмертная темнота. Правда, я и
раньше многое увидел издали.
Арагорн сперва подошел к Фарамиру, потом к Эовин и Мерри. Он
осмотрел их, поглядел на бескровные лица и тяжело вздохнул.
– Не знаю, сумею ли я помочь и хватит ли у меня сил, – сказал он. –
Сделаю все, что смогу. Элронда бы сюда, старейшего из дунаданцев, он
великий целитель.
Видя, как он устал и удручен, Эомер спросил:
– Может, тебе сначала отдохнуть или немного подкрепиться?
Но Арагорн ответил:
– Нет, для этих троих время истекает; для Фарамира как бы уже не
истекло. Тут медлить нельзя.
И он обратился к Иорете: