– Конечно, ваша милость, – сказала она, – только маловато осталось, разве напасешься. Да и где их сейчас взять, повсюду безобразие, огонь, пожары, посыльных раз-два и обчелся, и куда их посылать, дороги-то
перекрыты! Уж, право, не помню, когда был подвоз из Лоссарнаха.
Справляемся с тем, что есть, но, может, чего и недостает, сами посмотрите.
– Посмотрю, – сказал Арагорн. – Больше всего недостает у нас
времени на разговоры. Целема у вас есть?
– Может быть, и есть, не знаю, сударь, – отвечала она, – но названье
мне незнакомо. Сейчас позову нашего травоведа: он знает все старинные
названья.
– По-простому ее в Гондоре, кажется, называют княженицей, – сказал
Арагорн. – Ну?
– Ах, вот вы о чем! – сказала Иорета. – Сразу бы назвали как следует, я
бы сразу вам и ответила. Нет, этой травы у нас нет, я совершенно уверена.
Ну что вы, тем более нет в ней и никакой целебной силы, травка и травка,
только что листья большие: бывало, мы с сестрами набредали на нее в лесу,
и я говорила: «Это надо же, княженица – вот уж назвали, не пойму отчего:
была бы я княгиней, не такие бы травы росли у меня в саду!» Духовитая, правда, если ее растереть. Духовитая, может, не то слово; у нее такой, знаете, живительный запах.
– Вот-вот, живительный, – сказал Арагорн. – И если вы, сударыня,
взаправду любите правителя своего Фарамира, то без лишних слов и так же
быстро, как они у вас вылетают, обыщите весь город и добудьте мне
княженицы, хоть один листок.
– А если в городе ее нет, – добавил Гэндальф, – придется мне ехать в
Лоссарнах с Иоретой: сестер ее навещать не будем, а княженицу найдем.
Вот сядет она на Светозара – поймет, что значит «быстрее».
* * *
Иорета ушла, и Арагорн велел женщинам вскипятить воды. Потом
взял руку Фарамира и потрогал его лоб, обильно увлажненный холодной
испариной. Но Фарамир не шелохнулся, он уже почти не дышал.
– Отходит, – сказал Арагорн, повернувшись к Гэндальфу. – И не в ране
его беда. Погляди, рана подживает. Если бы его поразил дротик назгула, он
бы умер прошлой ночью. Наверно, дротик был хородримский. Кто его
выдернул? Его сохранили?
– Выдернул я, – сказал Имраиль, – и рану я перевязывал. А дротик
выбросил, хранить его мне и в голову не пришло, не до того было. Теперь я
вспоминаю: да, обыкновенный хородримский дротик. Но я-то подумал, что
его метнули сверху – с чего бы иначе Фарамир так занемог? Рана была
неглубокая. В чем же тогда, по-твоему, дело?
– Смертельная усталость, душа не на месте из-за отца. Тут еще рана, а
главное – Черная Немочь, – сказал Арагорн. – Он противился ей с
железным упорством: ведь мертвенная тень нависала над ним задолго до
битвы у крепи. Ну, и одолела все-таки Немочь, когда он бился из последних
сил. Да, похоже, что я опоздал!
Тут явился травовед.
– Ваша милость изволили спрашивать княженицу, как ее называют в
народе, – сказал он, – иначе говоря, ацэлас, или целему, которая звалась по-
валинорски…
– Именно ее я изволил спрашивать, – перебил Арагорн, – и неважно,
где она звалась ацеа аранион, а где княженицей; есть она у вас?
– С вашего позволения, сударь! – сказал тот. – Я вижу, ваша милость не
только воитель, но и знаток древних сказаний. Но увы, сударь, нет у нас в