– В Раздол? – переспросил Фродо. – Хорошо, пойду на восток, к
Раздолу. Сэм тоже со мной пойдет, повидает эльфов, то-то ему радость!
Он обронил это как бы между прочим; но ему не шутя захотелось
побывать в той блаженной долине, где Дивный Народ все еще жил мирно и
счастливо.
Как-то летним вечером в «Укромном уголке» и «Зеленом драконе»
обсуждали невероятное – что там великаны и прочая нечисть на границах!
Оказывается, Фродо продает, если уже не продал, Торбу – и кому?
Лякошель-Торбинсам!
– Ну, за хорошие деньги, – говорили одни.
– За свою цену, – возражали другие, – будьте покойны, Любелия гроша
лишнего не даст. (Оддо уже успел умереть, дожив до ста двух лет и не
дождавшись свершения своих чаяний.)
О цене очень спорили; но больше о том, с чего бы это Фродо вздумал
продавать такое прекрасное именье. Некоторые намекали – на это намекал
и сам господин Торбинс, – что денежки счет любят, а у него они на исходе:
еле хватит рассчитаться в Норгорде и переехать к родственникам в Зайгорд.
– Лишь бы подальше от Лякошелей, – добавлял кое-кто. Но все так
привыкли к россказням о несметных богатствах Бильбо, что отвыкать было
невмочь, и многие винили Гэндальфа. Того хоть и было не видать, не
слыхать, но жил-то он, известно, у Фродо – прятался небось в Торбе.
Положим, было не слишком понятно, зачем магу нужно, чтоб Фродо
переехал в Зайгорд, но, видать, зачем-то понадобилось.
– Да, осенью переезжаю, – подтверждал Фродо. – Мерри Брендизайк
подыскивает там для меня чистенькую норку, а может, и уютный домик.
Мерри в самом деле подыскал и купил премиленький домик в
Кроличьей Балке, чуть подальше Зайгорда. Всем, кроме Сэма, Фродо
говорил, что туда он и задумал перебраться. Путь на восток подсказал ему
эту мысль: Заячьи Холмы – по дороге, Фродо жил там в детстве, так почему
бы ему туда не вернуться.
Гэндальф пробыл в Хоббитании больше двух месяцев. Потом,
однажды вечером к концу июня, как раз когда планы Фродо устоялись, он
вдруг объявил, что наутро уходит.
– Надеюсь, ненадолго, – сказал он. – У меня кое-какие дела на юге. Я у
вас и так засиделся.
Сказано это было невзначай, но Фродо показалось, что маг сильно
озабочен.
– Что-нибудь случилось? – спросил он.
– Да пока ничего, но до меня дошли тревожные и не слишком
понятные вести – надо разобраться. Я тут же вернусь или, на худой конец,
подам весточку. А вы поступайте, как решено, только берегитесь, а пуще
всего берегите Кольцо. И непреложный тебе совет: не надевай его! Когда
вернусь, точно еще не знаю, – сказал он, прощаясь на рассвете. – Но уж к
вашему отходу поспею непременно. Пожалуй, придется мне на всякий
случай проводить вас по Тракту.
Сначала Фродо опасливо прикидывал, какие такие вести мог получить
Гэндальф, но потом успокоился: уж очень хорошая была погода. Лето
пышное, осень плодоносная – даже Хоббитания давно такого не видывала.
Ветки ломились от яблок, соты истекали медом, и пшеница вздымала тугие