охраны. Надо немедля выступать в поход. Мы должны послужить для него
приманкой, и приманкой неподдельной. Он пойдет на приманку, он жадно
схватит ее: подумает, что наша поспешность – признак гордыни нового
хозяина Кольца. Он скажет себе: «Ах, вот как! Быстро же он высунулся, только чересчур уж осмелел. Пусть-ка подойдет поближе – и угодит в
ловушку. Тут-то я его и прикончу, и то, на что он покусился, станет моим
навеки».
Мы должны попасться в его ловушку – намеренно и безоглядно, не
надеясь остаться в живых. Ибо, вернее всего, нам придется погибнуть в
битве вдали от родной земли; если даже и будет низвергнут Барад-Дур, мы
этого не увидим. Но такая уж нам выпала участь. И не лучше ль это, чем
покорно дожидаться гибели – ее мы все равно не избегнем – и, умирая, знать, что грядущего века не будет?
Воцарилось молчание. Наконец Арагорн сказал:
– Пути назад я не вижу. Мы у края пропасти, и надежда сродни
отчаянию. А колебаться – значит упасть наверняка. Пусть все
прислушаются к совету Гэндальфа: он давно уж ведет борьбу с Сауроном и
нынче решается ее исход. Если б не Гэндальф, спасать было бы уже нечего.
Впрочем, я никого не хочу неволить. Каждый пусть выбирает сам.
И Элроир сказал:
– Для этого мы и явились с севера, и наш отец Элронд советует то же,
что Гэндальф. Мы не отступим.
– Что до меня, – сказал Эомер, – то я мало смыслю в этих сложных
делах, но мне и так все ясно. Я знаю одно: мой друг Арагорн выручил из
беды меня и весь мой народ и, коли ему теперь нужна моя помощь, я пойду
с ним куда угодно.
– Ну а я, – сказал Имраиль, – признаю себя вассалом Государя
Арагорна, хоть он пока и не взошел на престол. Воля его для меня закон. Я
тоже пойду с ним. Однако ж он сам назначил меня наместником Гондора, и
мне надлежит прежде всего позаботиться о гондорцах. Немного
благоразумия все-таки не помешает. Надо предусмотреть и тот и другой
исход. Если возможно, что мы победим, если есть на это хоть малейшая
надежда, то Гондор нуждается в защите. Не хотелось бы мне вернуться с
победой в разрушенный город и разоренную страну. Между тем я знаю от
мустангримцев, что с севера нам грозит большое войско.
– Это верно, – сказал Гэндальф. – Но у меня и в мыслях не было
оставить город без защиты. Нам нужна не очень многочисленная рать: мы
ее поведем не на приступ Мордора, а затем, чтобы погибнуть в сражении. И
выйти надо не сегодня завтра. Я как раз хотел спросить: сколько ратников
мы сможем собрать в поход через два дня, не больше? Ведь это должны
быть стойкие воины, и притом добровольцы, которые знают, на что идут.
– Все еле держатся в седлах, – сказал Эомер, – и почти все изранены.
Так скоро я вряд ли и две тысячи наберу – ведь надо и здесь оставить не
меньше.
– Войска у нас больше, чем кажется, – сказал Арагорн. – С юга идут
подкрепления – ратники береговой охраны. Два дня назад я отправил из
Пеларгира через Лоссарнах четыре тысячи; их ведет бесстрашный Ангбор.
Если мы тронемся в путь через два дня, то они будут на подходе. Тысячи
три отправлено вверх по Реке на кораблях, баркасах и лодках; ветер все еще
попутный, и в Харлонд уже приплыли несколько кораблей. Словом, я
думаю, мы соберем тысяч семь пехоты и конницы, а защитников города