расположил войско на двух больших холмах, где земля слежалась со
щебнем: орки нагромоздили их за многие годы. От Мордора их отделяла
рвом широкая ложбина; на дне ее среди зыбкой дымящейся слякоти
чернели вонючие лужи. Когда всех построили, вожди отправились к
Черным Воротам с большой конной свитой, с герольдами и трубачами. Во
главе их ехал Гэндальф, за ним Арагорн и сыновья Элронда, Эомер
Ристанийский и Имраиль. Леголаса, Гимли и Перегрина они тоже взяли с
собой, чтобы все народы – противники Мордора были свидетелями
переговоров.
Они подъехали к Мораннону, развернули знамя и затрубили в трубы;
герольды выступили вперед и возгласили:
– Выходите на переговоры! Пусть выйдет сам Властелин Сумрачного
Края! Он подлежит наказанию, ибо злодейски напал на Гондор и захватил
чужие земли. Великий князь Гондора требует, чтобы он во искупленье
содеянного навсегда покинул свой престол. Выходите!
Долго длилось ответное молчанье: ни звука, ни крика не донеслось со
стен и из-за ворот. Но Саурон уже все рассчитал, и ему вздумалось сперва
жестоко поиграть с мышками, а потом захлопнуть мышеловку. И когда
вожди собирались повернуть назад, тишину внезапно нарушил грохот
огромных барабанов, будто горный обвал; оглушительно взревели рога,
сотрясая камни под ногами. Наконец с лязгом распахнулась дверь
посредине Черных Ворот, и оттуда вышло посольство Барад-Дура.
Возглавлял его рослый всадник на черном коне, если только это был
конь – громадный, уродливый, вместо морды жуткая маска, похожая на
лошадиный череп, пышущий огнем из глазниц и ноздрей. Всадник в
черном плаще и высоком черном шлеме был не Кольценосец, а живой
человек – Подручник Владыки Барад-Дура. Имени его сказания не
сохранили. Он и сам его забыл и говорил о себе: «Я – глашатай Саурона».
Говорят, он был потомком тех предателей рода людского, которые
назывались Черными Нуменорцами: они перебрались в Средиземье во
времена полновластного владычества Саурона и предались ему,
соблазнившись
чернокнижной
наукой.
А
он,
безымянный,
стал
приспешником Черного Властелина, когда Тот вернулся в Мордор из
Лихолесья. Коварство его пришлось по нраву хозяину, он вошел к нему в
доверие и приобщился чародейству; и орки страшились его жестокости.
За ним следовал десяток-другой охранников в черных доспехах, несли
черное знамя с багровым Недреманным Оком. Спешившись в нескольких
шагах от западных вождей, Глашатай Саурона смерил их взглядом одного
за другим и расхохотался.
– Это кто же из вашей шайки достоин говорить со мной? – спросил
он. – Кто способен понимать мои слова? Уж наверно, не ты! – с
презрительной ухмылкой обратился он к Арагорну. – Нацепил эльфийскую
стекляшку, окружил себя сбродом и думает, что он государь! Да у любого