Мглистых гор и Врат Ристании станут данниками Мордора и не будут
носить оружия, но править своими делами им не возбраняется. Они
обязуются лишь отстроить Изенгард, преступно разрушенный ими, и
отдать его Саурону. Туда он поставит наместника, достойного доверия
более, нежели Саруман.
Глаза выдавали умысел: он-то и будет наместником и приберет к рукам
все прочие страны Запада. Будущий владыка говорил со своими рабами.
Но Гэндальф сказал:
– Не дорого ли вы просите за жизнь одного слуги? В обмен на нее твой
хозяин хочет без единого боя выиграть добрый десяток войн! Должно быть,
после разгрома на гондорской равнине он предпочитает не воевать, а
торговаться? Но если бы мы и ценили этого пленника так высоко, где залог,
что Саурон, у которого в чести подлость и вероломство, нас не обманет?
Приведите пленника, верните его нам – тогда и поговорим.
Гэндальф следил за ним, затаив дыхание, как за противником в
смертельном поединке, – и ему показалось, что Глашатай на миг
растерялся, но тут же снова презрительно захохотал.
– Как ты смеешь оскорблять недоверием Глашатая Саурона! – крикнул
он. – Залог тебе нужен? Саурон не дает залогов. Вы ищете его милости?
Сперва заслужите ее. Исполняйте его условия, иначе ничего не получите!
– Не получим, так сами возьмем! – Внезапно Гэндальф скинул плащ –
и, казалось, яркий клинок засверкал в полумраке. Он воздел руку, и черный
посланец попятился; Гэндальф, шагнув, отобрал у него кольчугу, плащ и
меч. – Это мы возьмем в память о нашем друге! – объявил он. – А что до
твоих условий, то мы их все отвергаем, убирайся, все сказано, ты больше
не герольд и не посланец. Еще слово – и ты умрешь. Не затем пришли мы
сюда, чтобы попусту перекоряться с лживым выродком Сауроном или с его
презренным холопом. Убирайся!
Посланец Мордора больше не смеялся. Черты его дико исказились: он
был ошеломлен, точно готовый к прыжку зверь, которому вдруг ткнули в
морду горящим факелом. Злоба душила его, пена выступила на губах, и в
горле клокотало от сдавленного бешенства. Но он видел перед собой
суровые лица и беспощадные глаза врагов, и страх пересилил ярость. Он
издал громкий возглас, повернулся, вскочил на свое чудище – и мордорское
посольство побежало вслед за ним к Кирит-Горгору. На бегу они трубили в
рога, должно быть подавая условный сигнал. И не успели они добежать до
ворот, как Саурон захлопнул мышеловку.
Прогрохотали барабаны, взметнулись языки пламени. Огромные
створы Черных Ворот широко распахнулись, и воинство Мордора хлынуло
неудержимым железным потоком.
Гэндальф и все остальные вспрыгнули на коней и поскакали к своим
под злорадный хохот и вопли. Поднимая облака пыли, выдвинулись
полчища вастаков, дотоле скрытые позади дальней башни, за сумрачным
отрогом Эред-Литуи. По обе стороны Мораннона спускались с гор
бесчисленные орки. Вскоре серые холмы стали островками в бушующем
море: врагов было в десятки раз больше, чем ратников Запада. Саурон
схватил приманку стальными челюстями.
Арагорн распорядился как можно быстрее. Над холмом, где были они
с Гэндальфом, реяло дивное, гордое знамя с Белым Древом в кольце звезд.