обратно. Но тут ему вдруг открылась горькая истина: до цели они, может, как-нибудь и доберутся, хотя вряд ли, но потом делу конец, куда деваться –
некуда, и есть тоже нечего. Нет, куда ни кинь, а делу крышка.
«Вот, оказывается, на что я подрядился, – думал Сэм. – Дело-то, стало
быть, маленькое – помочь господину Фродо погибнуть и сгинуть вместе с
ним, а что? Так – значит, так. Только вот жалко, не увижу я больше
Приречья, Рози Кроттон с ее братишками, не увижу своего Жихаря,
Бархатку не увижу, эх! Вряд ли Гэндальф отправил господина Фродо на
погибель, на жестокую смерть, да нет, едва ли. Как его шарахнули в Мории,
так и пошло вкривь и вкось. Вот незадача-то: он бы обязательно что-нибудь
придумал».
Но Сэм хотя и терял всякую надежду – то есть казалось, что он ее
теряет, – а обретал новые силы: суровой, почти угрюмой сделалась его
добродушная хоббитская физиономия, а сам он стал тверже камня и крепче
всякой стали и знал, что справится с тоской и усталостью, что уж как-
нибудь да пройдет нескончаемый выжженный путь.
Новыми глазами окинул он окрестность, раздумывая, как идти дальше.
Посветлело; он, к удивлению своему, увидел, что равнина вовсе не гладкая,
а вся изрытая. Да что там, весь Горгорот изъязвлен был ямами – ну, точно в
грязь попали горстью камушков и камней. Вокруг огромных ям торчали
каменья, и расселины от них ползли во все стороны. Здесь можно было
перебираться из ямины в ямину и не попасться на глаза, разве что уж очень
присмотрятся. Оно конечно, если силы при тебе и торопиться некуда. А для
голодных, которые с ног падают, для тех, кому еще идти и идти, зрелище
это очень печальное. Так-то раздумывая, и спустился Сэм к хозяину. Будить
его не пришлось: Фродо лежал на спине с открытыми глазами и глядел в
туманные небеса.
– Стало быть, что же, сударь, – сказал Сэм. – Я тут огляделся и
подумал. На дорогах никого не видно, и надо нам пока чего драпать. Вы
как?
– Я так, – сказал Фродо. – Я должен.
И снова они побрели, а вернее, поползли от ямины к ямине, прячась, где удавалось, и все время с оглядкой. До поры их точно преследовала
восточная дорога, но потом она вильнула в сторону и угорьем ушла в
темень. Ни людей, ни орков не было на ее серых излучинах; Властелин
перебросил почти все войска на север, а сам еще плотнее окутал мраком
свою твердыню. Видно, смутил его враждебный ветер, изодравший полог
чадного тумана, и встревожили вести о дерзких лазутчиках, которые все-
таки проникли в Мордор.
Хоббиты одолели милю-другую. Фродо едва тащился: нет уж, где ему
эдак-то, ползком и пригибаючись, таясь и перебегая, – нет, эдак они далеко
не уйдут.
– Пойдемте-ка, сударь, на дорогу, пока светло, – сказал Сэм. – Может,
опять нас кривая выведет! Она, конечно, чуть было не завела, да в
последний миг поднатужилась. А по дороге-то мы хоть несколько миль
запросто пройдем.
Сэм и представить себе не мог, как это опасно; однако ж Фродо,
измученному тяжкой ношей и смертельной тоской, было уже почти все
равно. Они вскарабкались на насыпь и побрели по утоптанной дороге,
ведущей в Барад-Дур. Но уж везло так везло, и до вечера дорога была
пустынна; когда же настали сумерки, они снова укрылись на темной