Дары владычицы Галадриэли: твой светильник, Фродо, и твоя шкатулка,
Сэм. Радуйтесь – вот они.
Хоббиты неспешно умылись и оделись, слегка подзакусили – и не
отставали от Гэндальфа. Из буковой рощи вышли они на продолговатый,
залитый солнцем луг, окаймленный стройными темнолиственными
деревьями в алых цветах. Откуда-то сзади слышался рокот водопада, а
впереди между цветущих берегов бежал светлый поток, скрывавшийся в
роще за дальней окраиной луга, где деревья, стеснившись, потом
расступились и образовали аллею, и снова мерцала вдали бегущая вода.
А за рощей они так и замерли, увидев строй витязей в сверкающих
кольчугах и рослых черно-серебряных стражей; и все они склонились
перед ними. Один из стражей затрубил в длинную трубу, а они шли и шли
светлой просекой возле звенящего потока. И вышли на зеленый простор; вдали серебрилась в легкой дымке широкая река и виден был длинный
лесистый остров, у берегов которого стояли бесчисленные корабли. А поле
обступило войско, блистая ровными рядами. Когда хоббиты приблизились,
сверкнули обнаженные мечи, грянули о щиты копья, запели рога и
фанфары, и воскликнули люди многотысячным голосом:
Да здравствуют невысоклики! Хвала им превыше хвал!
Куйо и Перийан аннан! Аглар-ни перианнат!
Восхвалим же их великой хвалой – Фродо и Сэммиума!
Даур а Бергаэль, Конин эн Аннун! Эглерио!
Честь им и хвала!
Эглерио!
А лайта те, лайта те! Андаве лаитувальмет!
Честь и хвала!
Кормаколиндор, а лайта тариэнна!
Восхвалим же их, восхвалим Хранителей Кольца!
Фродо и Сэм закраснелись, глаза их сияли изумленьем; выйдя на поле,
они увидели, что посредине гудящего войска были воздвигнуты, дерн на
дерне, три высоких трона. За троном направо реяло бело-зеленое знамя, и
на нем скачущий конь; налево, на голубом знамени, плыл кораблем в
дальнее море серебряный лебедь; а над самым высоким троном на
огромном плещущем черном знамени сияло белое цветущее древо,
осененное короной с семью блистающими звездами. На троне сидел
витязь, облаченный в броню, и громадный меч лежал у него на коленях, а
голова его была не покрыта. Они подошли, и он встал; и они узнали его, хоть он и изменился: лицо у него было горделивое и радостное,
царственное лицо повелителя, и был он по-прежнему темноволосый и
сероглазый.
Фродо кинулся ему навстречу, и Сэм ненамного отстал.
– Ну, дела! – крикнул он. – Бродяжник, он самый, не будь я хоббит!
– Да, он самый, – отвечал Арагорн. – Далекая, видишь, оказалась
дорога от Пригорья, где я тебе не понравился! Да, трудновато нам всем
пришлось, но тебе-то, пожалуй, труднее всех.
И затем, к изумлению и великому смущению Сэма, он преклонил
перед ним колено, а потом взял их за руки – Фродо за правую, Сэма за
левую – и повел к трону; посадил, обернулся к воинству и вождям и
промолвил громче громкого:
– Воздайте им великую хвалу!
А когда отзвучал, разнесся и смолк восторженный клик, Сэм был