востоку от водопадов, обрушивавших поток в низины. Далеко на западе
сквозь дымку виднелись заводи и островки; река вилась, вилась и
сливалась с Сероструем – там, в необъятных зарослях камыша, гнездились
лебединые стаи.
Они заночевали на невысоком холме; просиял рассвет, и взорам их
открылась отуманенная Остранна, а на востоке утреннее солнце озарило
заоблачные вершины Карадраса, Келебдора и Фануиндхола. Неподалеку
были Ворота Мории.
Здесь они задержались на неделю, растягивая еще одно печальное
расставание: Келеборну и Галадриэли со свитой пора было сворачивать на
восток, к Багровым Воротам, Черноречному Каскаду и Серебрянке – в
Лориэн. Они возвращались западным, кружным путем, чтобы наговориться
с Гэндальфом и Элрондом, и казалось, не будет конца их беседе. Хоббиты
видели десятый сон, а они сидели под звездным небом и вспоминали
минувшие века, былые радости и невзгоды или же обсуждали грядущее.
Если бы случился тут путник, он бы ничего не увидел и не услышал: разве
что заметил бы серые изваянья, памятники былых времен, затерянные в
необитаемой земле. Ибо они были недвижны и безмолвны, не отягощенные
словами думы их сливались воедино, и глаза то излучали, то отражали
тихое сиянье.
Но наконец все было сказано, и они снова расстались – до той
недалекой поры, как выпадет срок Трех Эльфийских Колец. Владыки
Лориэна и свита их в серых плащах поехали к горному склону, мешаясь с
тенями, исчезая среди камней. Остальные же, чей путь лежал в Раздол, сидели на холме и смотрели им вслед – в густеющем тумане вспыхнула
звезда, и мгла сомкнулась. Фродо понял: это Галадриэль помахала рукой им
на прощанье.
Сэм отвернулся и вздохнул:
– Эх, кабы еще разок побывать в Лориэне!
Долго ли, коротко ли, но однажды вечером взъехали они на вересковое
всхолмье – и вдруг, как всегда неожиданно, увидели далеко внизу, в долине,
светящийся дворец Элронда. Они спустились, проехали по мосту к воротам
– и дворец засиял, и зазвенели приветственные песни.
Прежде всего, не поевши, не умывшись и даже не сняв плащей,
хоббиты кинулись искать Бильбо – и нашли его в собственной комнатушке,
замусоренной бумажным хламом, обломками перьев и огрызками
карандашей. Сам он сидел в сторонке, в кресле у пылающего камина. Он
был старый-престарый, очень спокойный и сонный.
Когда они ввалились, Бильбо поднял голову и приоткрыл глаза.
– А, привет, привет! – сказал он. – Уже вернулись? Между прочим,
завтра мой день рождения. Здорово вы подгадали! А знаете ли, что мне
стукнет сто двадцать девять? Ежели еще годок протяну, сравняюсь со
Старым Кролом. Хорошо бы обставить его, ну, поживем – увидим.
Отпраздновали день рождения, и четверо хоббитов до поры до
времени остались в Раздоле. День за днем просиживали они в комнатушке
Бильбо, откуда он спускался лишь ради трапезы. На этот счет он был точен
как часы: сон слетал с него мгновенно. Рассевшись у камина, они по
очереди повествовали ему о своих странствиях и приключениях. Сперва он
притворялся, будто записывает, но то и дело начинал клевать носом, а
очнувшись, говорил: