бежать да прятаться: я и то малость струхнул, как вас увидел.
Так вот оно что! Дивятся-то вовсе не чудесному их возвращению, а их
диковинному виду. Сами они привыкли к воинам в ратном доспехе, и
невдомек им было, что из-под их плащей сверкали кольчуги, на головах
были причудливые гондорские и ристанийские шлемы, щиты украшены
яркими гербами и что у себя дома они выглядели опасными
чужестранцами. А тут еще Гэндальф в белом облачении и шитой серебром
синей мантии, с длинным мечом Ярристом у бедра, верхом на огромном
сером коне.
Гэндальф рассмеялся.
– Ну-ну, – сказал он, – если они попрятались от нас пятерых, то
видывали мы врагов и пострашнее. Стало быть, нынче-то ночью можете
спать спокойно.
– Да вы же сегодня здесь, а завтра там, – вздохнул Наркисс. – Чего ж
бы, конечно, лучше, коли б вы у нас погостили. Мы ведь к таким делам
непривычные; опять-таки, говорят, и Следопыты эти все куда-то
подевались. Правду сказать, в долгу мы перед ними, зря языки чесали. Да и
не только грабители нас донимают: с ними мы бы еще, может, как-нибудь
управились. Волки зимой завывали у самой ограды. А в лесах завелись
какие-то черные твари, привиденья не привиденья, про них и подумать-то
страшно, аж зубы клацают. Короче, живем лучше некуда, извините за
прямоту.
– Да, хорошего мало, – согласился Гэндальф. – В этот год в
Средиземье едва ли не всем худо пришлось. Но теперь прочь унынье, Лавр!
Общая беда вас лишь краем задела, и я очень рад, что не прихлопнула, а
могла. Настают, однако же, иные, добрые времена – таких, может статься, ты и не упомнишь. Следопыты возвратились, мы ехали вместе с ними.
Главное же, любезный мой Лавр, – Государь вернулся на трон, и он вас в
обиду не даст, скоро сам увидишь. Скоро Неторный Путь станет торным, поскачут гонцы во все концы, а уж на север тем более, в Глухомани изведут
нечисть, да и самой Глухомани не будет, распашут ее пришельцы.
Наркисс недоверчиво покачал головой.
– Проезжих побольше – это я не против, ежели приличный народ, –
сказал он. – Только всякого там разбойного сброда с нас хватит. И вообще
чужакам нечего ни в Пригорье соваться, ни возле Пригорья болтаться. Нам
лишь бы жить не мешали. А то, знаете, набегут невесть какие невесть
откуда, начнут – да не селиться, шляться будут, и Глухомань-то всю загадят.
– Не тревожься, Лавр, жить вам не помешают, – сказал Гэндальф. – От
Изена до Сероструя, от Брендидуима до юго-западных побережий могут
расселиться целые народы, и все равно ближние к вам селенья будут за
несколько суток езды. И за сотню миль отсюда к северу, там, где нынче
совсем заглох Неторный Путь, прежде много жило людей – и на Северном
Нагорье, и на берегах Тусклоозера.
– Это где же, у Покойницкой Гати, что ли? – еще недоверчивее
спросил Наркисс. – Да там, говорят, кругом привиденья. Разбойник и тот
забрести туда побоится.
– Следопыты не боятся туда забредать, – сказал Гэндальф. –
Покойницкая Гать, говоришь? Да, я знаю, давненько так именуются у вас
тамошние развалины; а на самом деле, Лавр, это Форност-Эраин, Северн
Великокняжеский. И недалек тот день, когда нынешний Государь
отправится туда, чтобы воздвигнуть заново древнюю столицу Арнора. Ну и