прилечь – в сарае так в сарае, и не такое видывали.
Хоббиты-караульщики мешкали и переминались: видно, страшновато
им было нарушать распоряжения, да разве поспоришь с такими
настойчивыми гостями? Вдобавок у всех у них длинные ножики, а двое –
здоровяки невиданные. Фродо велел запереть ворота – на всякий случай, а
вдруг из-за реки нагрянут бандиты. Затем все четверо пошли в хоббитскую
караульню устраиваться на ночь. Нижнее, общее помещение было голо и
убого, с жалким очажком, где и огонь-то как следует не разведешь. В
верхних комнатках ровными двухъярусными рядами стояли узкие жесткие
койки; на всех стенах – запреты и предписания, которые Пин тут же
посрывал. Пива не было и в помине, пайки скудные на удивление, но гости
щедро поделились с хозяевами содержимым своих котомок, так что ужин
вышел отменный, а Пин нарушил Правило № 4 и извел все завтрашнее
дровяное довольствие.
– Ну, теперь, может, покурим, а вы толком расскажете нам, что у вас
делается? – предложил он.
– Трубочного зелья нам не положено, – сказал Хоб. – Большим
Начальникам самим не хватает. Запасы, говорят, кончились, на складах
пусто. Слышно было, его целыми обозами вывозили куда-то из Южного
удела через Сарнский Брод, это еще прошлой осенью, вы как раз тогда
уехали. Да, правду сказать, и раньше по-тихому сплавляли. Ведь у Лотто в
Южном уделе…
– Придержи язык, Колоток! – наперебой загалдели его сотоварищи. –
Сам знаешь, что бывает за такие разговоры. Дойдет до Генералиссимуса – и
всем нам несдобровать.
– Как до него дойдет, если не через вас же? – огрызнулся Хоб.
– Ладно, ладно! – сказал Сэм. – Поболтали, и будет, я уже наслушался.
Встречают с дрекольем, ни тебе пива, ни курева, одни предписания да
оркские разговорчики. Я-то надеялся отдохнуть в родных местах, но с
вами, как погляжу, канители не оберешься. Пойдем хоть отоспимся с
дороги!
Генералиссимус и вправду прознал о них быстро. От моста до Торбы-
на-Круче было добрых сорок миль, но кто-то успел живенько обернуться, и
Фродо с друзьями в этом скоро убедились.
Они собирались было сперва отправиться в Кроличью Балку и пожить
там с неделю в свое удовольствие, но после теплой встречи на мосту и
ночевки в караульне решили ехать напрямик в Норгорд. Наутро они
выехали на большую дорогу и пустили лошадок рысью. Ветер улегся,
серело беспросветное небо, кругом царило унылое затишье: ну что ж,
первое ноября, поздняя осень. Но почему-то отовсюду несло гарью, ползли
дымы, и огромное мутное облако висело над Лесным Углом.
Под вечер вдали показались Лягушатники, придорожное село за
двадцать две мили от моста. Там они думали переночевать в славном
трактире «Плавучее бревно», однако въезд в село преграждал шлагбаум, а к
нему был прибит фанерный щит с надписью: Проезда нет. За шлагбаумом
сгрудились десятка три ширрифов с жердями в руках и с перьями на
шляпах. Глядели они сурово и испуганно.
– В чем дело? – спросил Фродо, сдерживая смех.
– Дело в том, господин Торбинс, – объявил предводитель ширрифов, у