Проникновение в Ворота, Срывание Предписаний, Нападение на Сторожа,
Самовольный и Злонамеренный Ночлег в казенном здании и Угощение
Караульных с целью подкупа оных.
– А еще за что? – осведомился Фродо.
– Для начала и этого хватит, – отрезал предводитель.
– Почему ж, я на всякий случай добавлю, – сказал Сэм. – За Обругание
Генералиссимуса последними словами, за Намерение съездить ему по
прыщавой роже и Называние вас, ширрифов, шутами гороховыми.
–
Сударь,
сударь,
одумайтесь.
Согласно
личному
приказу
Генералиссимуса вы обязаны немедля и без малейшего сопротивления
проследовать под нашим конвоем в Приречье, где будете сданы с рук на
руки охранцам. Когда Генералиссимус вынесет приговор по вашему делу,
тогда и вам, может быть, дадут слово. И если вы не хотите провести
остаток жизни в Исправнорах, то мой вам совет – прикусите языки.
Фродо с друзьями так и покатились со смеху, а ширрифы растерянно
переглядывались.
– Ну что ты чепуху мелешь! – сказал Фродо. – Я поеду куда мне надо и
когда захочу. Надо мне пока что в Торбу-на-Круче, а если вы за мной
увяжетесь – это уж ваше дело.
– Ладно, господин Торбинс, – сказал предводитель, поднимая
шлагбаум. – Вы только не забывайте, что я вас арестовал.
– Не забуду, – пообещал Фродо. – Никогда не забуду. Но простить –
может быть, и прощу. А пока вот что: ночевать я буду здесь, и сделайте
милость, проводите нас к «Плавучему бревну».
– Никак невозможно, господин Торбинс. Трактир навсегда закрыт. Не
угодно ли переночевать в ширрифском участке, он на другом конце села.
– Почему бы и нет, – сказал Фродо. – Ведите, мы поедем за вами.
Сэм оглядывал ширрифов и наконец высмотрел знакомого.
– Эй, Пит Норочкинс, иди-ка сюда! – позвал он. – У меня к тебе
разговор.
Ширриф Норочкинс опасливо обернулся на предводителя (тот глядел
волком, но смолчал), поотстал и пошел рядом со спешившимся Сэмом.
– Слушай ты, Питенец! – сказал Сэм. – Ты сам норгордский, голова на
плечах вроде есть, что же ты, рехнулся? Как можно, подумай хотя бы, арестовать господина Фродо? Да, кстати, а трактир почему закрыт?
– Трактиры все позакрывали, – отозвался Пит. – Генералиссимус пива
не пьет и другим не велит. Будто бы поэтому. Правда, пиво-то и сейчас
варят, но только для Больших Начальников. Еще он не любит, чтобы народ
шлялся туда-сюда; теперь, если кому куда нужно, он сперва идет в
ширрифский участок и объясняет зачем.
– Да как же тебе не стыдно таким паскудством заниматься? – укорил
его Сэм. – Ты ведь, помнится, и сам был не дурак хлебнуть пивка – в какой
трактир ни зайди, а ты уж там, при исполнении обязанностей, стойку
подпираешь.