решил. Опасное, говорите, путешествие? Гораздо хуже! Это вам не поход за
сокровищами, не прогулка «Туда и Обратно». Смерть со всех сторон и за
каждым поворотом.
– Спасибо, объяснил, – насмешливо отозвался Мерри и вдруг
отчеканил: – Потому-то мы с тобой и пойдем. Мы знаем, какое это
страшное Кольцо, вот и хотим помочь тебе против Врага.
– Кольцо?! – проговорил вконец ошеломленный Фродо.
– Да, Кольцо, – сказал Мерри. – Ну, Фродо, ты, видно, думаешь, что
друзья у тебя – полные олухи. Да я про Кольцо знаю уж сколько лет, знал
еще при Бильбо, но раз ему угодно было секретничать, так и я не болтал.
Бильбо я знал хуже, чем тебя: и сам был куда моложе нынешнего, и он куда
хитрей твоего. Но была и на него проруха – хочешь, расскажу?
– Рассказывай, – слабо отозвался Фродо.
– Попал он в проруху из-за Лякошелей. Однажды, за год до Угощения,
шел я по дороге и завидел впереди Бильбо. Я за ним, а тут, извольте, вдали
показались Лякошели, идут навстречу. Бильбо попятился, сунул руку в
карман, и вдруг – на тебе – исчез! Я так обалдел, что сам чуть не забыл
спрятаться; потом опомнился, прыг через ограду и плюх в траву. Лякошели
прошли, а на пустой дороге спокойненько возникает Бильбо и сует в
карман что-то золотое, блестящее.
Мне, конечно, стало интересно. Да что там, я прямо шпионить за ним
начал. Судите, как знаете, – такой уж я был любопытный в свои
восемнадцать лет. Увы, Фродо, надо еще признаться, что я один во всей
Хоббитании – кроме тебя, конечно, – видел даже записки Бильбо.
– И записки? – вскричал Фродо. – Да что же это в самом деле!
Неужели ничего нельзя сохранить в тайне?
– Почему, можно, но не от всех, – сказал Мерри. – Я, правда, одним
глазком только глянул, а уж как ловчил! Записки свои он берег словно
зеницу ока. Любопытно, что с ними сталось, я бы еще и другим глазом
поглядел. У тебя они, кстати, не с собой?
– Нет. Записок в Торбе не было. Видно, Бильбо их забрал.
– Да, ну так вот, – продолжал Мерри, – я что знал, то держал про себя
до нынешней весны. А когда запахло бедой, мы составили наш заговор, и
каждый выложил, что ему известно. Ты ведь молчун, вроде Гэндальфа –
тот, правда, еще хуже тебя. Не скрою, однако, был у нас и главный слухач-
соглядатай, не скрою и, ладно уж, покажу.
– Покажи, где он? – сказал Фродо, затравленно озираясь, словно ждал,
что сейчас из буфета вылезет черный соглядатай в черной маске.
– Давай, Сэм, не стесняйся! – позвал Мерри, и Сэм встал, виновато
опустив руки, красный до ушей. – Вот кто у нас главный добытчик
сведений! И немало, я тебе скажу, он их добыл, пока его не сцапали. А с тех
пор как воды в рот набрал – честность ему, видите ли, не позволяет.
– Сэм! – только и мог воскликнуть Фродо. Он даже не знал, смеяться,
сердиться или с облегчением вздохнуть: так и так он-то выходил дурак
дураком.
– Я, сударь! – испуганно объявил Сэм. – С вашего позволения, сударь!
Я ведь потому, что из-за вас, сударь, и Гэндальфу я, право слово, не
поперек. Он зря-то ничего не скажет, а ведь он что сказал? Вы ему: один, мол, пойду, а он вам: нет, говорит, возьми с собой тех, на кого надеешься!
– На кого уж теперь надеяться, – проворчал Фродо, и Сэм опустил