- Проконтролировать.
- Бандитов своих контролируй, - не выдерживаю и резко встаю. - Вот
кто настоящие убийцы. Те, кого ты от тюрьмы отмазываешь из года в год.
Голова кружится. Я стараюсь изо всех сил, обойти его и в обморок не
шлепнуться - это сейчас самая важная задача.
Меня отвлекает шум двигателя. Поворачиваюсь на ворота и вижу -
красавчик Роллс-Ройс Николаса плавно заруливает в сад.
И если разговора с Ароном я избежать хотела, то с мужем мне надо
обсудить щенков, как они там, и я уверенно шагаю к гаражу.
Николас распахивает дверь. И тут же, перепрыгивая через его колени из
машины вылетают две черно-рыжие тушки.
Ахаю.
Генерал с Бубочкой.
Привез.
Они с лаем несутся ко мне, и я сажусь на мягкую травку, собачьим
нежностям сдаюсь, глажу ушастые головы, чешу пузики и, кажется, я
абсолютно, безусловно счастлива.
- Соскучились, - над головой говорит Николас, и я поднимаю взгляд.
Он выглядит намного лучше, чем вчера. Гладковыбритый, причесанный
и трезвый. В излюбленных рваных джинсах и свободной белой рубашке
снова родной.
- Как ты? - он садится ко мне на траву. Тоже гладит щенков.
- Я рада, что ты такой, - не могу не сказать.
- Потому, что ты права, - муж треплет Генерала, - надо было
заканчивать с тусовками. И надоело уже, - он поднимает голову. - Как ты,
не ответила. Что-то болит?
- Нет.
Из дома выходит Регина с большой кастрюлей в руках. Мясо тут же
забирает Арон, она удерживает его за руку и целует в щеку, ладонями
оглаживает серую майку на груди и что-то говорит.
- Пойду с семьей поздороваюсь, - Николас поднимается на ноги. -
Кстати, там в машине сумка. Одежду тебе привез переодеться.
Следом за ним поднимаюсь и отряхиваюсь. Наблюдаю, как собаки
несутся к Арону, почуяв, что пахнет съестным и улыбаюсь, когда он, чертыхаясь, поднимает кастрюлю выше. Он пробирается к мангалу и едва
не падает, окруженный щенками.
Достаю из салона спортивную сумку и вешаю на плечо.
Но в дом не ухожу. Потому, что вижу третью машину - серебристого
коня, на котором Виктор заезжает домой.
Все приехали, все здесь.
Он паркуется рядом с машиной Николаса, из салона в открытое окно
рвется громкая музыка. На его глазах солнечные очки, а щетина отросла
так сильно, что скоро ему можно будет носить бороду.
Такую. Сексуальную брутальную бородку. Ему пойдет.
Виктор выключает музыку и выходит на улицу, открывает заднюю
дверь. И с трудом достает оттуда огромного мягкого медведя.
С игрушкой поворачивается ко мне.
Он молчит, и я ничего не говорю, не вижу его глаз за черными стеклами
и волнуюсь, мы не виделись так долго, что за это время можно было сто
раз внушить себе про этого мужчину не думать.