Он набрасывается, как оголодавший, горячим ртом впивается в губы.
Разворачивает меня и толкает, и я падаю спиной на дверь, та с грохотом
хлопает.
Он целует глубже, подхватывает под ягодицы и подбрасывает меня,
ногами обвиваю его бедра. Сквозь ткань брюк в промежность упирается
натянутая ширинка.
Ночь стала совсем невозможной, душной, воздуха не хватает, но я
целоваться продолжаю, и сладкая боль от его укусов пьянит, обнимаю его
крепче и прижимаюсь всем телом, и плевать мне уже на Тину, ведь он не к
ней пришел сейчас.
- Скучаю, - шепчет он, оторвавшись и перехватывает за талию одной
рукой, в два шага оказывается у кровати и бросает меня в подушки, наваливается сверху, втискивается между моих ног. Он целует лицо, загребает пальцами волосы, кусает шею и жадно мнет под футболкой
потяжелевшую грудь.
Кусаю в ответ и это сдерживает меня от стонов, я в постели растеклась
и ладонями скольжу по шелку простыни, веду по его телу и хочу
чувствовать голую горячую кожу.
- Сними костюм, - сама тяну ткань с его плеч в нетерпении.
Арон, послушный моему голосу раздевается, бросает на пол пиджак и
стягивает через голову рубашку, рывками дергает ремень на брюках.
- Трогать нельзя, Алиса, - он ловит мои запястья одной рукой и заводит
мне за голову, другой рукой расстегивает брюки и приспустив их
выпускает из боксеров член. - Просто смотри.
И я смотрю, в волнении облизываю губы, а между ног так мокро
становится, тело вспомнило его и ждет.
- Как долго я ждал.
Он задирает на мне футболку и наклоняется, и твердый горячий ствол
вжимается мне в живот. Пока еще плоский.
Папа пришел познакомится.
Не сдерживаю стона, от его взгляда отворачиваюсь и запрокидываю
голову.
Я скажу ему, и пусть он меня любит, как это умеет, пусть нам хорошо
будет не месяц и не два, а всегда.
- Арон.
- Закрой рот, любимая, - слышу треск ткани, и трусики впиваются в
бедра, он нетерпеливо разрывает их и шлепает ладонью по гладкому лобку.
- Каждую ночь снится, что трахаю тебя.
- Подожди. Это важно, - пытаюсь привстать и выдернуть из его захвата
руки, на языке сотни вариантов главной фразы вертятся, и я выбираю, судорожно, и не могу, его пальцы раздвигают складки и проникают в меня,
размазывают влагу, своим телом он придавливает меня к кровати,
иступлено целует, лицо и шею.
- Сейчас будешь извиняться, - языком он врывается в рот.
Между ног усиливается давление и набухшая бархатная головка
проскальзывает в меня.
Глава 92
Одно сильное и плавное движение, и мы с ним вместе, одним целым
стали. Крепко держусь за его плечи и смотрю в глаза, бездонные и
черные, и оторваться от него не могу.
Он замер во мне, и тоже неотрывно смотрит в лицо.
- Ну почему ты такая красивая, - выдыхает Арон и делает движение