спят.
Выруливаю на трассу и продолжаю зачем-то смотреть в зеркало,
надеюсь, а меня никто не преследует. Добавляю музыку и распахиваю все
окна.
Чем дальше от их дома - тем легче становится, за эти месяцы все они
так сильно вымотали мне нервы, и сейчас уже была последняя капля.
По пустой дороге до нашего поселка с ветерком получается домчать за
полчаса. Бросаю машину во дворе, но выходить не хочется, сижу и дышу
парфюмом мужа - им пропитался весь салон. Под зеркалом болтается новая
игрушка в виде собачки - такой у него не было.
На панели валяются сигареты. Открываю пачку и вдохнув знакомый
запах, кидаю ее на сиденье. Иду к дому, и окна тоже темные, это в
прошлой жизни было, когда меня кто-то ждал.
Ностальгия с такой силой захлестывает, что невольно шмыгаю носом.
Под ковриком нашариваю ключи.
Дома свет включаю во всех комнатах, этому глупому чувству поддаюсь
и и пытаюсь обмануть одиночество. С чаем присаживаюсь за стол в кухне.
У меня будет ребенок, и если отец нам не поможет, то уж наверняка не
бросит дед. А чтобы этим троим, я еще хоть раз поверила…
Вздрагиваю от негромкого стука по стеклу и поднимаю глаза. Одно из
окон открыто, и я вижу, как в него сначала залетает камешек.
А после с улицы звучит глуховатый голос.
- Это я.
Медленно отставляю в сторону кружку и поднимаюсь из-за стола.
Оперевшись на подоконник смотрю вниз.
Виктор топчется под окном. В руках бутылка вина и черный пакет, он
стоит, запрокинув голову, изучает меня.
- За тобой ехал.
Молчу. Раз видел, что меня выгнали - почему не вмешался.
- Впустишь?
- Зачем, - отбрасываю за спину волосы. - Я уже всё всем сказала. Если
вы друг с другом разобраться не можете…
- Впусти и поговорим, - он поднимает выше бутылку. - Узнаешь?
Щурюсь. И перед глазами сразу оживает ночь на океане - такое вино
мы пили там, помню, что оно старше Николаса. И что оно вкусное.
Но мне еще долго спиртное пить теперь не придется.
- Ну что? - Виктор кладет руку на карниз и слегка подтягивается. -
Через окно лезть или дверь мне откроешь? Это важно, - надавливает он
голосом.
У него странное лицо. Губы сжаты в тонкую линию, глаза сужены,
будто он злится. И сам взгляд намекает, что ничего хорошего из этого
разговора не выйдет.
Да и я уже решила, что дурой буду, если в моем положении позволю им
продолжать трепать мне нервы.
- Я уже спать ложусь, - берусь за створку.
- Нет, - его рука ложится на раму, удерживая меня. - Алис, в дверь или в
окно - но я войду.
Мрачно смотрю на него - его мой взгляд не смущает, он с прежней, хорошо знакомой мне упертостью продолжает давить, стоять на своем.
И я с раздражением отталкиваюсь от окна.