Рубит он кратко.
Висит молчание.
И в тишине слышно гул машины и лязг разъезжающихся ворот. Война
наших взглядов длится еще секунду, и мы одновременно поворачиваемся к
окну.
Перед воротами стоит такси. Из открытой двери выскакивают мои
собаки. Следом за ними Николас со спортивной сумкой через плечо.
Генерал с Бубочкой с лаем несутся на участок. Муж идет неспешно, на
ходу что-то высматривает в телефоне.
- Сам его провожу, - говорит Виктор и обходит меня, мимолетно
задевает бедром.
Пораженная, качаю головой.
Он только что едва ли не силой заставлял меня есть. А теперь идет
выгонять моего мужа.
И мне плевать уже, в общем-то.
Куда делся тот мужчина, что сидел со мной ночью пока я сплю и в
ладушки-оладушки играл перед завтраком.
Сейчас выставлю отсюда обоих, хватит, достали - решаю. Сдираю
полотенце с волос, пробегаюсь по ним пальцами, расчесывая и шагаю в
прихожую.
Дверь на улицу открыта, Виктор стоит на крыльце. В зелени сада вижу
фигуру мужа, он и машину брата заметил, и его самого - в телефон больше
не пялится, к ступенькам подходит с мрачным видом.
Щенки семейного настроения не улавливают, крутятся рядом с
Николасом, и я тихонько, стараясь не привлекать лишнего внимания, машу
рукой собакам, маню их пальцем.
Выдыхаю, когда Генерал с Бубочкой взлетают по ступенькам и, едва не
сбив с ног Виктора, несутся мимо него в дом.
Я так соскучилась, но сейчас отпихиваю их в сторону, чтобы снова не
выпрыгнули на улицу, подхожу к двери и, не сдержав эмоций, все таки
высказываю:
- Проваливайте отсюда оба и поскорее.
Взгляд Николаса сразу метнулся ко мне. Виктор же, не оборачиваясь, бросает через плечо:
- Иди завтракай.
- Иди сам! - швыряю полотенце в него, а попадаю в Николаса.
Муж перехватывает его одной рукой и кидает обратно в меня.
- В дом зашла, - командует.
От шока не найду слов. Моргаю. И под собачий лай хлопаю дверью.
Тут же запираюсь и бегу по комнатам, закрывать окна. Щенки думают,
что мы играем и носятся вместе со мной, а у меня внутри от возмущения
все кипит, закипает.
Как я могла думать, что хоть с одним из Рождественских у нас
получится семья, если они все тираны и деспоты, монстры, не знакомые с
человеческими чувствами, это же как должно сорвать крышу от
соперничества, если я для них, как игрушка теперь.
Захлопнув окна сажусь за стол в кухне и прижимаю ладошку к груди, пытаюсь унять сердце, что колотится так неспокойно, так бешено.
Оно, глупое, все еще к ним рвется, но я больше не одна, мне нельзя
нервничать, мозг включился и стоит на страже, давит все чувства.
Пусть к черту идут.