Я видела, успела увидеть, толстый ствол, напряженную плоть.
Он показал и спрятал, а мне нехватило, комната словно пленкой
поддернулась, и зарябил воздух, во все глаза смотрю на мужчину.
И жду.
За краешек он поднимает маску на волосы, открывается.
С таким лицом только в ад, я под гипноз этого мужчины попадаю, как
магнитом притянутая, встречаю черный пристальный взгляд, он с
полумраком сливается, я сижу, не в силах пошевелиться.
Зачем он это делает со мной.
Он меняет местами руки.
Закрывает член маской, зажатой в пальцах. Под музыку плавно, с
ленцой, двигает бедрами вперед. И назад потом.
И снова вперед.
Если он не остановится сейчас - я рехнусь.
- Хватит, - жмурюсь, когда он приближается, чувствую, как касается
моего платья и тянет к себе, по дивану скольжу. - Перестань, оденься.
- Что тебя смущает, Алиса? - спрашивает он хрипло, его дыхание
опаляет макушку. - Это просто подарок. На свадьбу тебе.
Распахиваю ресницы и сдуваю упавшие на глаза волосы.
Он отступает. И продолжается танец.
Никто не хватает меня, не лапает, не зажимает, наоборот, этот мужчина
недосягаемым кажется, таким недоступным образцом порока и красоты, воплощением силы и сексуальности, он старший брат моего жениха, я ведь
помню об этом.
Но он меня не трогает.
И я неотрывно смотрю, как он медленно отводит в сторону руку.
А черная маска продолжает висеть у него между ног на толстом и
твердом крючке.
Ох, дьявол…
Под грубой подошвой его ботинок прозрачная платформа и шест.
Приглушенным темно-красным светом заливает мускулистое тело,
ладонями он ведет по груди, по животу, пальцами проводит по черной
дорожке волос, что спускается вниз, под маску.
Она покачивается на напряженном органе, в такт каждому повороту
бедер, я вижу корень, вижу густые кудряшки, из которых восстала плоть, этот мужчина голый, лишь участок его тела - всего несколько сантиметров
закрыты проклятым пластиком, и я хочу видеть его член, целиком, во всю
длину, хочу набухшую головку, зачем он так дразнит.
Между ног начинает пульсировать.
Сжимаю бедра.
- Убрать? - спрашивает он, с усмешкой, с вибрацией, от которой
мурашки несутся по коже и волоски поднимаются на руках. Его пальцы
касаются маски, швыряют ее в сторону, и пластик глухо стукается о
платформу, а я смотрю, как его широкая ладонь накрывает ствол,
прижимает к животу.
Сижу, как на иголках и жду, от нетерпения прикусываю губу. По
дивану придвигаюсь ближе и ближе, замираю на самом краешке.
Он совсем рядом, руку протяну - и смогу его спущенные боксеры
потрогать, в ушах шумит от волнения, лицо горит так, словно у меня
лихорадка.
- Да, убери, - прошу севшим голосом, не выдержав, и чувствую себя