пропускают света, мы их и не открываем никогда, спальня - это особенное
место.
И здесь тихо, интимный полумрак и пахнет индийскими благовониями.
Сандал. Мелиса. Пачули. И темная корица.
Лежу, опершись на локти и наблюдаю за ним.
Классические брюки сидят на нем высоко, привыкла видеть будущего
мужа в рваных джинсах, которые вечно болтаются на бедрах, неприлично
оголяя пах и темные волосы.
Он брякает пряжкой ремня, везет молнию, сдергивает брюки и пинает
их в сторону.
Падает на меня.
Накрывает сильным горячим телом.
Вдыхаю запах его тяжелого парфюма.
Вздыхаю.
Обнимаю его за шею.
- Ну что, расскажешь? - оказываемся нос к носу, он смотрит с
любопытством, ответа ждет. - Что не так?
- На счет свадьбы.
- А что на счет нее?
- Я сегодня повела себя плохо.
- Насколько плохо? - он отжимается на руках, садится верхом на меня,
под собой зажимает. Улыбается. Задирает платье, тянет его наверх. -
Стриптиз смотрела?
- Да, - перехватываю его руки, не даю меня раздевать. - И не только.
- А что еще, сама танцевала? - он продолжает тянуть платье.
- Нет. Но была в вип-кабинке. И еще там был твой брат.
Вот.
Сказала.
И замерла, и в ушах зашумело тревожно, панически.
- И что было? - он тоже замирает, оставив в покое подол, нависает надо
мной ниже и всматривается в лицо.
- Поцелуи. И еще кое-что.
- С кем из них?
- Это важно?
Он замолкает.
Тоже молчу, тереблю платье, под его весом размазана по кровати, лежу
и смотрю на шторы.
Мы в этой комнате ремонт делали.
Раньше это была моя спальня. И все тут было девчачье. И окно всегда
открыто, и солнце заливало кровать.
И запахи тут были другие.
Всего две недели эта комната считается нашей общей, у нас тумбочки
есть по обе стороны от постели, на его - стопочка книг и стильный темно-
синий будильник, на моей - свадебные журналы и зеркало.
Мы ведь совсем, совсем ничего не успели.
Всхлипываю.
Ник, помолчав, снова берется за платье.
- Зачем, - машинально перехватываю его руки и перевожу на него
взгляд, и вздрагиваю - такое у него каменное лицо.