- Сегодня можно всё. Просто подумай. Не надо своих желаний бояться. Ты
хочешь. Знаю. Если тебе не понравится - остановимся.
Я, кажется, ослышался.
Или он, правда, сейчас, предлагает мне, с ними остаться, в одной
постели.
И еще сутки назад я бы слушать не стал, пока он уговаривает ее, схватил бы и сдернул с нее покрывало, одна секунда - в брюках уже ломит
так, что отдает во всем теле.
Но теперь она его жена, и я просто стою, и жду. Когда согласится.
- Лапушка, - говорит он. - Расслабься.
И подталкивает ее обратно к кровати.
Она смотрит ему за спину, на меня, ловит мой взгляд - и пугается, у
меня на лице написано, что время ожидания - оно на пределе уже, раздразнили, и теперь только бежать.
И она бежит, взвизгивает, выворачивается из рук Ника, несется к двери
мимо меня, и покрывало с нее падает на пол.
Голые упругие ягодицы, которые я шлепал - они сейчас покрасневшие,
и на бедрах в неярком свете блестит смазка, она пару минут как, из
постели, влажная, и я не сдерживаюсь.
Хватаю за талию и разворачиваю, впечатываю стройное горячее тело в
стену.
И набрасываюсь.
Глава 32
Виктор.Губы мягкие, податливые, мои.
Я тяжело дышу и давлю ее грудью, в стену сжимаю. Но она
может не целоваться, вывернуться, ударить меня по щеке.
Как когда-то.
К пощечине готов и мне нужен запас, этих поцелуев, этого тела, мое
время - не то, что мало его - нет совсем, каждая секунда - и меня оторвут от
нее, и Николас будет прав, если вышвырнет меня.
Знаю.
И целую жадно, нежные губы, кусаю, кусаю, втягиваю в рот. Хватаю
стройные ноги - они чулками обтянуты - мои ладони скользят по ним, от
ягодиц вниз - и обратно, и сжать её, сучку, чтобы стонала, чтобы хоть
слово сказала.
Она молчит.
Но мне отвечает, на грубые поцелуи, мой язык кусает, втягивает губы в
рот. И обнимает, и глаза закрыты, пышные ресницы дрожат, ее ноги
обвивают мои бедра.
Подбрасываю выше. За упругие голые ягодицы на меня. Я в брюках.
Она без белья.
– Р-р-рр, - это не вытерпеть. Пальцами везу по ширинке, расстегиваю.
– Перерыв, - голос брата, эти слова между нашими лицами, и его выдох,
и чувствую - он тянет ее с меня.
Не отдаю.
Держу крепко. Вижу взгляд Николаса - он меня убьет сейчас - это его.
– Я бы лучше не приходил тогда, Ник, - выдыхаю и разжимаю руки, поправляю стояк в брюках. Оборачиваюсь. - Это твоя жена или твоя кукла.
Ты молод. И до сих пор играешь.
– Играю, - он соглашается, укладывает ее на постель. Тяжело дышит, смотрит на нее, оторваться не может. Ее тонкие руки держит, нависает
сверху. - Но это моя жена, да. Мо-я, - это по слогам звучит, и каждая буква
рубит, молотком стучит, это такая интонация - прорубь. Между нами