дыхание и рычание, с которым он натянул меня на себя.
- Поехали отсюда. Нет. Не доеду. Пойдем в номер, - он кусает шею и с
трудом отрывается, рывком дергает с пола мой халат и помогает мне
сунуть дрожащие руки в рукава.
Крепко прижимает к себе.
И открывает дверь.
Глава 38
Вкоридоре пусто. И застегиваться он начинает лишь сейчас - когда
мы выходим с лестницы.
Убирает эрекцию в черные боксеры, подтягивает брюки и
вжикает ширинкой.
Наш номер рядом, и он толкает меня к стене, наваливается сверху и
губами ведет по шее, кусает кожу. Быстрым движением достает ключ из
кармана моего халата.
Щелкает замок, Арон втягивает меня в номер.
Внутри никого, горит над кроватью лампа и висит запах спиртного.
И я пришла в себя. После того, что творилось там, на лестнице.
- Тебе надо уйти, - кутаюсь в халат и переступаю с ноги на ногу.
- Надо, - соглашается Арон и подхватывает с кресла мое платье. -
Переодевайся.
Ткань шуршит в его руках, он поворачивается ко мне. Стоит напротив,
ждет, что я заберу одежду, он таким привычным выглядит, нацепил на
лицо свою вечную невозмутимость, сном кажется то, что случилось.
- Алиса, одевайся, - он подходит, я отступаю, сжимаю в кулаке поясок
халата и качаю головой.
- Выйди из номера. Что ты вообще…- слов подобрать не могу,
прокручиваю в голове кадры, что в память впечатались намертво и не
найду этот момент - когда же я согласилась. Позволила ему делать такое. -
Арон, выйди! - повышаю голос.
Сейчас понимаю. Он просто воспользовался. Моим замешательством и
шоком, сначала Николас включил этот бесстыдный фильм, потом Виктора
впустил в наш номер, а потом разговор по душам на окне и спиртное, и вот
- еще бы чуть-чуть и старший Рождественский меня на лестнице отымел.
Те две минуты, которые мы вместе были - они не считаются. Не могу и
не хочу их считать. Не было такого.
- Оденься, - он подходит и хватает меня за руку, толкает на кровать.
Плюхаюсь на нее и бью его руку, когда он развязывает поясок на
халатике. Он перехватывает мое запястье и сдирает ткань с плеч,
распаляюсь и бью его в грудь.
- В чем дело? - он поднимает голову. Ловит мой взгляд и держит, и
отвернуться невозможно, таким огнем горят его глаза. - Ты жалеешь?
- Не о чем жалеть. Ничего не было.
- Было.
- Нет.
- Член до сих пор пульсирует, Алиса.
Сглатываю ком в горле, сжимаю воротничок его рубашки. Его лицо
близко, он наклонился и опирается ладонью на кровать, голым бедром
чувствую его горячие пальцы.
- Поехали со мной, - зовет он и губ касается дыхание, прерывистое, тяжелое. - Я поговорю с Николасом. Сам.