— Судьба, — сказала Эльмира.
— Ну, разве что судьба, — ответил Том, держась
шага на два впереди.
Клуб «Жимолость» был полон; дамы гляделись в
зеркальце, взятое у приятельницы, оправляли юбки и
спрашивали друг друга, не виднеется ли из-под платья
комбинация.
В час дня по ступенькам поднялась миссис Эльмира
Браун в сопровождении мальчика в белом. Он заткнул
себе нос и зажмурил один глаз, так что плохо видел,
куда идет. Миссис Браун поглядела на собравшихся,
потом на свою банку и, открыв крышку, заглянула
внутрь, но тут у нее захватило дух и она закрыла банку,
так и не выпив ни капли. Потом она двинулась в зал, а
вслед плыл шорох, точно шелк шелестел — это члены
клуба шептались у нее за спиной.
Миссис Браун уселась вместе с Томом в заднем ряду,
и вид у Тома был самый разнесчастный. Одним глазом он
оглядел это дамское сборище и тотчас зажмурился
окончательно. Эльмира открыла банку и медленно
выпила ее содержимое.
В половине второго председательница — миссис
Гудуотер — стукнула молотком о стол и все дамы
умолкли; разговаривать продолжали всего лишь десятка
два.
— Сударыни, — прозвучал голос миссис Гудуотер над
морем шелков и кружев, на волнах которого там и сям
мелькали белые и серые гребешки, — настало время
перевыборов. Но прежде, мне кажется, миссис Эльмира
Браун, супруга нашего известного графолога…
Слушательницы захихикали.
Эльмира толкнула Тома локтем в бок.
— Что такое «графолог»? — шепнула она.
— Не знаю, — прошипел Том; глаза у него были за
крыты и толчок локтем обрушился на него из темноты.
— …супруга, как я уже сказала, нашего известного
специалиста по почеркам, Сэмюэла Брауна… (в зале
опять
смех)…
служащего
почтового
ведомства
Соединенных
Штатов,
миссис
Браун
желает
высказаться, — продолжала миссис Гудуотер. — Прошу
вас, миссис Браун!