В зале воцарилась тишина. И в этой тишине вдруг
раздалось какое-то карканье. Эльмира Браун схватилась
рукой за горло. Потом повернулась и мутными глазами
посмотрела на миссис Гудуотер, а та преспокойно
вынула из сумочки восковую куколку, утыканную
ржавыми чертежными кнопками.
— Том, — сказал Эльмира, — проводи меня в
дамскую комнату.
— Хорошо, мэм.
Они тронулись в путь, потом ускорили шаг и наконец
пустились бежать. Эльмира бежала впереди, сквозь
толпу, по проходу… Добралась до дверей и повернула
налево.
— Нет, нет, Эльмира, направо, направо! — закричала
миссис Гудуотер.
Эльмира свернула налево и исчезла из виду.
Раздался грохот, точно по скату сыпался крупный
уголь.
— Эльмира!
Все дамы забегали кругами, натыкаясь друг на
друга, — точь-в-точь женская баскетбольная команда.
Одна миссис Гудуотер прямиком кинулась к двери.
На площадке лестницы стоял Том и, вцепившись
руками в перила, глядел вниз.
— Сорок ступенек! — простонал он. — Донизу целых
сорок ступенек!
И после, многие месяцы и годы спустя, люди
рассказывали, как Эльмира Браун, словно отпетый
пьяница, катилась по этим ступенькам и ни одной не
пропустила на своем долгом пути вниз. Говорили, что
она, видимо, в первый же миг потеряла сознание и
потому все ее мышцы были расслаблены и она не
ударялась, а катилась по ступеням мягко, как мешок.
Наконец она шлепнулась у подножия лестницы,
растерянно хлопая глазами и чувствуя себя гораздо
лучше, ибо все, от чего ей было не по себе, осталось
позади, по всей лестнице. Правда, теперь ее, точно
татуировкой,
сплошь
покрывали
ссадины
и
кровоподтеки. Но ни одна косточка не была сломана,
руки и ноги не вывихнуты, даже сухожилия не
растянуты. Два-три дня она как-то странно неподвижно
держала голову и, если надо было поглядеть по
сторонам, лишь косилась краешком глаза. Но вот что
главное: у подножия лестницы мигом очутилась миссис
Гудуотер, и голова Эльмиры уже покоилась у нее на