— Уф! Будто огонь проглотил!
— Теперь — наверх! Обеги три раза вокруг квартала,
пять раз перекувырнись, шесть раз проделай зарядку,
взберись на два дерева — и живо из главного
плакальщика станешь дирижером веселого оркестра.
Дуй!
Четыре раза зарядку, взберусь на одно дерево и два
раза перекувырнусь — и хватит, подумал Дуглас на бегу.
* * *
А первого августа в полдень Билл Форестер уселся в
свою машину и закричал, что едет в город за каким-то
необыкновенным мороженым, и не составит ли ему кто-
нибудь компанию? Не прошло и пяти минут, как
повеселевший Дуглас шагнул с раскаленной мостовой в
прохладную, точно пещера, пахнущую лимонадом и
ванилью аптеку и уселся с Биллом Форестером у
снежно-белой мраморной стойки. Они потребовали,
чтобы им перечислили все самые необыкновенные сорта
мороженого, и когда официант дошел до лимонного
мороженого с ванилью, «какое едали в старину», Билл
Форестер прервал его:
— Вот его-то нам и давайте.
— Да, сэр, — подтвердил Дуглас.
В
ожидании
мороженого
они
медленно
поворачивались на своих вертящихся табуретах. Перед
глазами
у
них
проплывали
серебряные
краны,
сверкающие
зеркала,
приглушенно
жужжащие
вентиляторы, что мелькали под потолком, зеленые
шторки на окнах, плетеные стулья… Потом они
перестали вертеться. Их взгляды уперлись в мисс Элен
Лумис — ей было девяносто пять лет, и она с
удовольствием уплетала мороженое.
— Молодой человек, — сказала она Биллу
Форестеру. — Вы, я вижу, наделены и вкусом и
воображением. И силы воли у вас, конечно, хватит на
десятерых, иначе вы не посмели бы отказаться от
обычных сортов, перечисленных в меню, и преспокойно,