— За что?
— За то, что вы хотели пойти на бал искать меня, за
то, что вырезали фотографию из газеты, — за все.
Большое вам спасибо.
Они побродили по тропинкам сада.
— А теперь моя очередь, — сказала мисс Лумис. —
Помните, я как-то обмолвилась об одном молодом
человеке, который ухаживал за мной семьдесят лет тому
назад? Он уже лет пятьдесят как умер, но в то время он
был совсем молодой и очень красивый, целые дни
проводил в седле и даже летними ночами скакал на
лихом коне по окрестным лугам. От него так и веяло
здоровьем и сумасбродством, лицо всегда покрыто
загаром, руки вечно исцарапаны; и все-то он бурлил и
кипятился, а ходил так стремительно, что, казалось, его
вот-вот разорвет на части. То и дело менял работу —
бросит все и перейдет на новое место, а однажды
сбежал и от меня, потому что я была еще сумасбродней
его и ни за что не соглашалась стать степенной мужней
женой. Вот так все и кончилось. И я никак не ждала, что
в один прекрасный день вновь увижу его живым. Но вы
живой, и нрав у вас тоже горячий и неуемный, и вы
такой же неуклюжий и вместе с тем изящный. И я
заранее знаю, как вы поступите, когда вы и сами еще об
этом не догадываетесь, и однако всякий раз вам
поражаюсь. Я всю жизнь считала, что перевоплощение
— бабьи сказки, а вот на днях вдруг подумала: а что,
если взять и крикнуть на улице «Роберт! Роберт!» — не
обернется ли на этот зов Уильям Форестер?
— Не знаю, — сказал он.
— И я не знаю. Потому-то жизнь так интересна.
Август почти кончился. По городу медленно плыло
первое прохладное дыхание осени, яркая зелень листвы
потускнела, а потом деревья вспыхнули буйным
пламенем, зарумянились, заиграли всеми красками горы
и холмы, а пшеничные поля побурели. Дни потекли
знакомой однообразной чередой, точно писарь выводил
ровным круглым почерком букву за буквой, строку за
строкой.
Как-то раз Уильям Форестер шагал по хорошо
знакомому саду и еще издали увидел, что Элен Лумис
сидит за чайным столом и старательно что-то пишет.
Когда Билл подошел, она отодвинула перо и чернила.
— Я вам писала, — сказала она.
— Не стоит трудиться — я здесь.
— Нет, это письмо особенное. Посмотрите. — Она
показала Биллу голубой конверт, только что заклеенный
и аккуратно разглаженный ладонью. — Запомните, как
оно выглядит. Когда почтальон принесет вам его, это